Он смеялся.
Он был уверен, что всецело контролирует ситуацию.
— Мы разойдемся и будем ждать… а теперь можешь спросить.
— Что с нашими мужчинами? — повторила вопрос невестки Арагами-тари.
— Надо же, какая заботливая…
Это замечание ответа не требовало, но являлось провокацией, а потому Арагами-тари сочла возможным промолчать.
— И неглупая… тебе не интересно, почему мы здесь?
Интересно.
Но сами расскажут, а вот судьба остальных волновала не только ее. Песчанница следила за ксеносом в экзокостюме. Черную пленку поликристаллической брони пронизывали тонкие стебельки гидроскелета.
Любопытная конструкция.
И относительно новая… что-то похожее мелькало в разработках «Прайма», но куда более неуклюжее, нелепое, как это бывает с пилотными образцами. Эта же броня была и подвижна, и прочна.
— Что ж… если будете себя хорошо вести, то все останутся живы… почти все. Уж не обессудь, тари, но коль попадется твой сынок, ему голову скрутим…
…это вряд ли.
…у второго лишь элементы костюма. Закрыты голени, паховая область и грудина. Вид нелепый, ибо в открытых частях тело кажется слишком уж тонким и хрупким.
— Ты, ты и ты… еще вы двое — на выход… ведите себя хорошо, девочки, и нам не придется вас наказывать…
Арагами-тари прикрыла глаза.
Она очень надеялась, что межклановые распри не помешают охоте. И что терпения у девиц хватит… все-таки снаружи буря, а охотится во время бури кровь не велит.
Агния спала.
Она заснула тихо и незаметно. И Нкрума смотрел на нее, спящую, думая о том, насколько виноват перед этой женщиной.
Она лишилась дома.
Попала в чуждый для себя мир. А теперь и вовсе оказалась в пустыне.
…она спала крепко, и не слышала, как буря улеглась. Снаружи царила ночь, лучшего времени для вылазки и не придумаешь.
Разбудить?
Предупредить?
Испугается. Здесь все слишком чуждо для нее.
Он принюхался. Сон был крепким. И если повезет, то он успеет обернуться. В конце концов, ему надо просто убедиться, что выход на поверхность не засыпало.
Нкрума выбрался из лежбища, и листья поспешно сомкнулись, не желая терять и крох тепла. Камни почти остыли. А снаружи палатку покрыл седой налет.
Холодно.
Настолько холодно, что холод этот ощущается сквозь костюм. Он проникает в кровь с воздухом, и в горле тотчас начинает першить. Нкрума сделал несколько медленных глубоких вдохов. И сердца застучали, разгоняясь.
Заработали надпочечники, подстегивая метаболизм ударной дозой гормонов.
И тело заныло, предчувствуя превращение. Обойтись бы без него, но… так быстрее. Он упал на четыре лапы и потянулся.
