— Кхе-кхе! — снова услышал он и поднял глаза.
Перед ним стоял Шмербиус и подобострастно улыбался. Он был такой же, как всегда, только на лице его и лысине причудливыми разводами лежала сажа — след недавней паровозной экспедиции.
Зворыка угрюмо молчал.
— Не могу скрыть, — заговорил Шмербиус с какой-то даже грустью в голосе, — не могу скрыть, вы слишком опасный для меня соперник. Увы! Человечество имеет в вашем лице превосходного защитника. Человечество...
— Что вы все о человечестве! — буркнул профессор. — Разве вы человек? Вы просто урод.
— Как?
— Ну, да, урод. Щуплый, плюгавый урод. Из одного порядочного человека шестьдесят таких, как вы, выкроить можно. И что у вас за физиономия! Плюнуть жалко. Вы, верно, в зеркало никогда не смотрели.
— Верно! верно! — униженно заговорил Шмербиус. — И не смотрю в зеркало никогда, и смотреть не буду. Самому противно. У меня действительно внешность поганая. Еще у папеньки работал — в парикмахерской — так и тогда от зеркала отворачивался.
— И ноги у вас жидкие, — продолжал с презрительной миной Зворыка. — Блошиные ножки, тьфу! Так и раздавил бы вас ногтем.
— Опять правильно, насчет ног. Совершенно верно заметили. Но раздавить меня — нет, не раздавите. Не раздавите, профессор, не раздавите. Из-за меня, ничтожного, вы, такой знаменитый и такой... гм... обширный, покинули свой кабинет и отправились сюда, на край света. А разве складка на вашем возвышенном лбу, профессор, не из-за меня? А! вы хмурите брови, вас тревожит плешивая тля, — так, ведь, кажется, вы меня вчера окрестили, мужественный победитель волков? Впрочем, я не о том хотел с вами поговорить. В известных способностях вам отказать нельзя. Вымазать рельсы маслом — это талантливо, это мне нравится. Я уважаю в вас достойного противника. Я хотел предложить вам...
— Говорите скорее и убирайтесь к чорту! — сказал профессор: — вы мне надоели.
— Фу, какой вы горячий. С вами даже поболтать нельзя. Ведь, дорога длинная, ехать скучно, хочется с кем-нибудь душу отвести. Так вот, я желаю вам дружески предложить...
— Что предложить?
Вместо ответа Шмербиус раскатисто захохотал с самым простодушным видом.
— Ха-ха-ха, профессор! — заговорил он, вытирая выступившие на глаза слезы, — ха-ха-ха! Ну, право, никогда не видел такого шутника. Ха-ха-ха! Ох, умру... ха-ха-ха! Вот шутник, ха-ха-ха! — вот весельчак...
— Кто шутник?
— Кто? Вы, ха-ха-ха!
— Ничего не понимаю.
— Он ничего не понимает! Ха-ха-ха! Встретил в поезде бедного простодушного провинциала и с таким неподражаемым остроумием дурачил его в течение четырех суток. Ха-ха!
