Саратов, 9 июля 2006 года (воскресенье), 11:25.
Егор вдруг вспомнил, как в детстве, оставшись дома один, он не раз наяву попадал в один и тот же жуткий кошмар. В звенящей тишине квартиры начинали появляться посторонние звуки, которые постепенно становились всё громче и отчётливее. Они звучали всё быстрее и быстрее, от чего у Егора вихрем кружилась голова, а внутри всё замирало от леденящего душу страха. Сразу оказывалось нечем дышать, а тело становилось совершенно ватным и уже не слушалось своего хозяина. Оно ощущалось сильно распухшим и одновременно легким, словно огромный пакет с кукурузными палочками. Окружающие предметы приходили в движение и начинали вращаться по комнате с заметным на глаз ускорением. Огромные волны, пробегающие по размытым стенам, обжигали Егора своими ледяными брызгами. Новые звуки лишь на секунду замедляли этот бешеный ритм, но потом всё начинало звенеть в ушах и мелькать перед глазами с ещё большим остервенением, чем раньше. Этот кошмар, казалось, невозможно было остановить.
В такие минуты Егору хотелось поскорее с кем-то заговорить, чтобы прервать этот безумный вальс. Стоило ему перекинуться с кем угодно парой слов даже по телефону, как все посторонние звуки волшебным образом стихали, предметы послушно возвращались на своё место, а голова и тело переставали существовать отдельно друг от друга. Всё становилось совершенно обычным так же внезапно, как и начиналось это безумие. Это было тем более странно, так как Егор очень ценил те редкие моменты, когда он был предоставлен сам себе и мог заниматься чем угодно. И вот в такие долгожданные часы настоящей свободы, как правило, и случались эти кошмарные приступы.
В детстве Егор не раз задавал себе самому и родителям вопрос: «Что с ним происходит в такие моменты?» Но никто не мог сказать ничего вразумительного, кроме того, что «надо поменьше смотреть телевизор, и не мешало бы посетить психотерапевта». После таких ответов Егор, разумеется, совсем перестал делиться своими переживаниями с кем бы то ни было, а родителям говорил, что уже всё нормально. Со временем эти приступы стали случаться всё реже и реже, а потом и вовсе прекратились, что не могло не радовать Егора. Он искренне надеялся, что навсегда избавился от этих галлюцинаций и панического страха. Во время учёбы в медицинском университете Егор иногда с улыбкой вспоминал свои детские кошмары и подробно разбирал их во время чтения учебников по психиатрии. В глубине души он радовался и искренне надеялся, что всё это уже далеко позади и, что сейчас он может спокойно анализировать свои детские панические атаки, словно симптомы далёкого и абстрактного пациента.
