Подняв голову, мне к вящему удивлению пришлось узнать, что взгляды моих спутниц устремлены на меня. На их лицах читался суеверный ужас.
…Мир сократился, будто живое сердце. На уши надавила невидимая толща воды, оставив после себя лишь звон, в глазах танцевали разноцветные звездочки, лишая всякого зрения, а так же создавалось такое ощущение, что какой-то добряк от всей души пнул меня в живот. Я захрипел, рухнул на колени, которые немедленно оказались в кровь исцарапаны появившейся из ниоткуда "травой". В воздухе витал тяжёлый, приторный и густой, словно карамель, аромат глиной плоти, к которому присоединились запахи жаренного мяса и свежих потрохов.
Комната преобразилась.
Прежние очертания угадывались — такие же перегородки, состоящие из сотен то ли лоз, то ли корней, в которых висели мычащие или хрипящие люди. Проклятые штуки прорастали сквозь несчастных, впиваясь в грудь, ноги и руки, а иногда выходя прямо из шеи, головы или туловища. Под ногами больше был не холодный каменный пол, а самая настоящая земля, на которой росла обагрённая кровью трава-бритва. К углам образовывались насыпи и там торчали чёрные, точно ночь, пики на которых, как нетрудно догадаться, точно так же мучились грешники, ожидая своего часа для превращения в демона.
Это был плохой сон, и он не кончался. Вокруг меня страдали и умирали, не умирая, сотни тысяч. Были и такие, которые, то ли освободились, то ли её не успели попасться на обед стене. Они бродили взад вперёд, обдирая в мясо свои ноги о багровую от запёкшейся крови траву. Кто-то сидел в углу и плакал. Но у всех глаза казались совершенно пустыми, будто бы стеклянными.
И тогда-то я понял. Не пытки — самая страшная часть Бездны. Физическая боль ничто в сравнении с тем, какие ужасы тебе показывает это тёмное, пропитанное вселенской агонией и мукой место. Каждый из этих бедолаг находился в своём собственном, персональном кошмаре, которому не было ни конца, ни края.
— Колдун, ты меня слышишь!? — раздался из пустого места голос Падшей, который как будто шёл из-за толстой стены. Но ни её, ни моих спутниц не было видно. Они словно растаяли в воздухе.
— Да, но очень плохо! — отозвался я, надеясь, что меня услышат.
— Никуда не уходи пока!
Спустя несколько секунд из разреженного воздуха появилась и сама Пирейне, но она была словно призрак — мне открывался замечательный вид на противоположную стену прямо сквозь неё.
— Прости, дальше мне спускаться пока не стоит, — удовлетворённо заявила женщина, оглядываясь. — Проклятье маг, не повезло тебе!
