— Хорошо, — девушка наконец-то оторвала свой взгляд от ночного неба и посмотрела на меня. Затем встала с подоконника и грациозно потянулась.
В комнате имелась только одна кровать, так что я без всяких пререканий вознамерился спать на полу, одолжив у квартирмейстера подушку и одеяло. Однако когда мои планы имели свойство сбываться?
— Эрик, — спокойно сказала Сания, развязывая пояс на талии. Ей люди махлима достали простенький шёлковый сарафан с длинной юбкой.
— Ты иди на кровать, а я тут посплю, — простодушно пояснил я, как-то не догадываясь о надвигающейся буре.
Она улыбнулась. Просто улыбнулась, но лишь от этого меня словно молнией ударило. Всё тело одеревенело, будто меня угораздило посмотреть в глаза василиску.
Скинув одёжку и оставшись в одних просторных панталонах девушка, прикрывшись руками, неспешным, грациозным шагом подошла ко мне и прижалась к груди. Я уже успел расстегнуть рубаху, так что чувствовал её бархатную кожу, такую приятную и нежную после грубой ткани.
— Ты обещал, — напомнила она. — Ты ведь человек своего слова?
— Да, — выдохнул я, одной рукой обнимая её за талию и прижимая к себе, а второй провёл по шелковистым, блестящим в свете убывающей луны волосам. — Но так надеялся, что ты всё же передумаешь…
— Не передумала бы и через миллион лет, — она подняла лицо. По щекам Сании катились крупныё слёзы. Слёзы радости. — Ведь я люблю тебя!
Мне ничего не оставалось, кроме как улыбнуться.
— А ты? — внезапно спросила меня девушка, делая шаг назад.
— Что я?
— Ты меня любишь?
Извечная проблема. Замкнутый круг, который будет существовать, покуда живо хоть одно разумное существо в этом мире. Но в этот раз у меня был готов ответ.
— Как тебя можно не любить?..
А затем сразу же поцеловал её в тонкие, но такие чувственные губы, вновь заключая в свои объятия. Девушка закрыла глаза и расслабилась, отдаваясь нарастающему жару. Ладошки Сании, обжигающие огнём страсти, скользили по моей груди и спине, не зная, где им остановиться. Её донельзя милая и трогательная неопытность только раззадоривала рвущееся наружу желание, которое приходилось с сожалением обуздывать, ибо это, всё же, для неё в первый раз. Поэтому я просто прижимал её к себе, слушая бешеный стук сердца, вдыхая аромат волос, ощущая подушечками пальцев бархатистую девичью кожу и осыпая поцелуями всё, до чего мог дотянуться (ах да, и всё время опасался довольно острого рога). Весь мир сузился для меня до трепещущего тела девушки и её томного, жаркого дыхания.
