Толпа взорвалась громкими криками одобрения. Князья склонялись в традиционном земном поклоне, иные, пользуясь моментом, подходили к святому камню и целовали землю у его основания, прося защиты или урожая.
Чернец кротко поклонился и, махнув своему великану следовать за собой, пошел прочь, на ходу безо всякой вежливости прощаясь с соседями. Тадек заметил на краю поляны возок, на котором темнела какая-то груда, закрытая отрезом темной ткани. Чернец и закраец не собирались оставаться на пир.
Тадеуш выдохнул, поняв, что все получилось. Где-то за спинами князей маячил мрачный Иларий. Видимо, не дать Чернцу прочесть мысли Тадеуша стоило ему немалых усилий — Иларий был страшно бледен. Ему пришлось опереться рукой о дерево, чтобы удержаться на ногах. Тадеуш, напротив, чувствовал себя так, словно у него выросли крылья. Милое чистое, как первый снег, личико Эльжбеты стояло перед его мысленным взором, алые губки приоткрылись в счастливой улыбке, черные брови приподнялись, глаза…
…горели надеждой. Эльжбета с распущенными по плечам волосами сидела на постели, позволяя няньке расчесывать прядь за прядью, пока ворожея колдует над заметно округлившимся животом.
— Не вижу, — рассерженно пробормотала Надзея. — Что вы обе наделали своим непутевым колдовством? Не вижу младенца.
— Не забывайся, ведьма, — скривив губки, бросила Эльжбета. Надежда в ее глазах сменилась гневом. — Значит, ты не можешь заговорить ребенка? Значит, взяв первенца на руки, Владислав не умрет?
Надзея отрицательно покачала головой.
— Зачем ты привела мне эту убогую, нянька? — Княгиня оттолкнула старческие руки с гребнем. Нянька принялась уговаривать «свою красавицу» поберечь себя. Надзея молчала, глядя на Эльжбету с нескрываемым презрением. Капризы княгини ее совершенно не беспокоили. Она почти подобралась к Чернцу. К нему и его сыну.
Подобралась, чтобы отплатить за своего. Жаль, через охранные заклятья князя к младенцу не пробиться. Не начудила бы Эльжбета, не стал бы Владислав накладывать такую глухую защиту на сына. Теперь и сам не может к нему пробиться колдовством, в неведении живет, все ли ладно, да только и таким, как Надзея, до наследника не достать. А как хорошо было бы, если б умерли в одночасье и отец, и сын, прикоснувшись друг к другу. Что ж, пусть будет только отец.
— Что ты уставилась на меня, ворона? Не приведи Землица, приснишься с этакой рожей! — Эльжбета выпятила губу, свела гневно брови, отчего превратилась в совершенную дурнушку.
