Балаж, принимая ситуацию с присущим ему стоицизмом, встает в конец очереди. Что касается ожидания – в этом он отличается покорностью и долготерпением, – он даже отчасти гордится тем, что делает это без лишних эмоций.
– Мы ведь не собираемся столько ждать? – говорит она, вставая позади него.
– Ну…
Она смеется.
– То есть это же на несколько часов…
– Ага, – соглашается он.
– Нам это действительно надо?
– Не знаю.
Она скрещивает руки на груди, и они стоят минуту или две в легкой тени ранних летних сумерек, минуту или две, в течение которых очередь не двигается ни на метр, и Балаж улавливает недовольство Эммы – она начинает хмуриться, глядя на свои туфли.
– Может, займемся тогда чем-то другим? – пробует он спасти ситуацию и закуривает «Парк-лейн».
– Чем, например?
Он с унылым видом пожимает плечами.
– Мы могли бы прогуляться немного, – говорит она неуверенно.
В конце переулка виднеется зеленый свет, и они идут в эту сторону, поначалу молча.
И когда молчание грозит стать неловким, она спрашивает:
– Так когда ты вернулся из Ирака?
– Э… – Ему нужно собраться с мыслями, чтобы вспомнить. – Восемь лет назад.
Кажется невероятным – просто немыслимым – что прошло уже восемь лет.
На самом деле даже больше – был декабрь 2004-го, ветреный зимний день на аэродроме, когда он вернулся домой.
– Восемь с половиной, – уточняет он.
Ему тогда было двадцать, а в армии он находился с восемнадцати. Он говорит ей, что оставался после этого в армии год или два.
– А чем ты занимался потом? – спрашивает она. – Работал в спортзале?
– Ну да, – отвечает он. – Работал в спортзале и еще кое-где.
– А где еще?
– Одно время я охранником работал, – говорит он и называет торговый центр «Теско»[27] в Будапеште, который она тоже знает. – Вот там я и работал.
На этом тему можно было бы считать исчерпанной, но она спрашивает:
– И как там было?
Как там было? Была душная нейлоновая форма по образцу МВД, долгие часы шатания перед входом и унылые экраны наблюдения в комнате охраны.
– Ничего так.
Они дошли до перекрестка. На другой стороне выстроился ряд великолепных старинных особняков кремового цвета, в широком проеме между которыми просматривался зеленый парк. Улица, по которой они идут, проходит между этими особняками, где начинается велодорожка из красного щебня, и дальше ведет в парк. Они ждут на светофоре зеленого света. Он смотрит на высокие особняки и думает, что это место просто сделано из денег.
– В конце концов меня уволили, – говорит он. – Из «Теско».
