Зрители смеялись, делились впечатлениями, понемногу начали расходиться.
Вата, как видно, злился на княжича за его непонятную щедрость.
Но Цотнэ все еще был как в тумане. Мальчики молча пошли вдоль берега. Сзади себя они услышали крик.
Цотнэ обернулся и увидел, что девочка, поцеловавшая его, бежит в их сторону и размахивает руками.
— Нас зовет!
— Что ей надо?
Запыхавшись от бега, девочка приблизилась к ним.
— Почему ты не сказал, как тебя зовут?
— Меня? Цотнэ.
— А меня Аспасия. Я тебе нравлюсь?
Цотнэ застыдился и вновь покраснел. Аспасия рассмеялась.
__ А ты и правда княжеский сын?
— Да.
— Счастливый, — вздохнула Аспасия.
— А ты его дочь? — Цотнэ показал рукой на шатер.
— Нет! Он купил меня на невольничьем рынке. Меня пятилетней похитили разбойники. Мои родители, наверное, были греки — раз дали мне греческое имя. Я тебе нравлюсь, Цотнэ? — смело, с непринужденным смехом спросила Аспасия.
Цотнэ опять зарделся.
— Если нравлюсь, возьми меня с собой.
Цотнэ опустил голову.
— Возьми меня в прислужницы.
— Куда я тебя возьму? — развел руками Цотнэ.
— Во дворец. Буду прислуживать твоей матери. Все буду делать. Только избавь меня от этого факира, — непринужденный смех Аспасии угас. На большие голубые глаза навернулись слезы.
— Как же я тебя избавлю?
— Пусть твой отец купит меня.
— Как это — купит? — удивился Цотнэ.
— Купил же меня факир!
— Я должен спросить отца с матерью...
— Возьми меня, я сама попрошу, сама расскажу о своем несчастье. Они пожалеют меня.
— Нет, ты подожди пока здесь.
— Никто меня не жалеет. Никому я не нужна, — зарыдала вдруг Аспасия и опустилась на землю.
— Не плачь, Аспасия... Успокойся...
— Прочь от меня! У вас у всех не сердца, а камни! бесчеловечные вы все! — Аспасия рыдая бросилась к шатру.
— Видал? Просится в княжеский дом! — злорадствуя, заметил Вата, провожая удалявшуюся Аспасию злым взглядом.
Вечером Натэла зашла в спальню Цотнэ, проведать как обычно сына перед сном, пожелать ему спокойной ночи, перекрестите и поцеловать. Наклонившись, она как бы случайно расстегнула верхние пуговицы на рубашке мальчика.
— Лучше спать с расстегнутым воротом, — ласково сказала она, погладила сына по голове и вдруг спросила: — А куда ты дел крест, да снизойдет на тебя его благодать?
— Крест?.. — растерялся Цотнэ. — Не знаю, кажется, где-то потерял... наверное, цепочка оборвалась.
Мать побледнела, но, промолчав, поцеловала сына и вышла из спальни.
Утром наставник Ивлиан взял Цотнэ в Чкондиди. Весь день они пробыли там. Отстояли обедню, причастились. На другой день осмотрели храм, а в полдень вернулись во дворец.
