. Снаружи, на бетонном пространстве, мерцала летняя жара, непрерывно ездили туда-сюда какие-то вагончики, а с взлетной полосы непостижимым образом взмывали в синий воздух машины, наполненные сотнями людей. Должно быть, я так увлекся этим зрелищем, что на какой-то момент отключился, потому что вдруг, словно издалека, услышал свое имя, и сразу же раздалось строгое напоминание: «Immediate boarding at Gate C4 please»
[19].
Маленький винтовой самолет, курсирующий между Амстердамом и Нориджем, сначала набрал высоту по направлению к солнцу, а потом свернул на запад. Под нами лежали самые густонаселенные регионы Европы, бесконечные ряды домов, громадные города-спутники, business parks[20] и сверкающие стеклом высотки, похожие на четырехгранные льдины. Казалось, они дрейфовали по суше, использованной вплоть до последнего закутка. Многовековая история регулирования, культивирования и строительства превратила всю поверхность в единый геометрический узор. Прямые линии и легкие дуги автострад, водных магистралей и железных дорог рассекали луга и лесные массивы, пересекали бассейны и резервуары. Автомобили и поезда скользили по своей узкой колее, будто по счетной доске, изобретенной для исчисления бесконечности. Зато суда, поднимавшиеся и спускавшиеся по течению, казались навсегда застывшими на месте. В эту ровную ткань, как реликт прежних времен, была уложена одна область, окруженная островами деревьев. Я смотрел, как тень нашего самолета торопливо движется внизу над изгородями и заборами, рядами тополей и каналами. Вот по уже сжатому полю прополз трактор и разделил его, как по линейке, на светлую и темную половины. Но нигде не было видно ни единой человеческой души. Точно так же, как если бы мы летели над Ньюфаундлендом, или ночью над морем огней из Бостона в Филадельфию, или над перламутровым мерцанием аравийских пустынь, над Рурской областью или над Франкфуртом. Всегда это выглядит так, словно никаких людей нет, а есть только то, что они создали и в чем они прячутся. Видишь места их обитания и дороги, которые их соединяют, видишь дым, поднимающийся из их жилищ и производственных строений, видишь машины, в которых они сидят, но самих людей не видишь. И все же они присутствуют везде на лике Земли, распространяются с каждым часом все дальше, движутся сквозь соты высотных башен и застревают в сетях такой сложности, которая намного превосходит любое воображение. Когда-то человек мог потеряться в алмазных рудниках Южной Африки среди тысячи тросовых приводов и лебедок, а нынче в офисных залах бирж и агентств его может накрыть поток непрерывно текущей вокруг земного шара информации. Глядя на себя с такой высоты, успел подумать я, можно ужаснуться, как мало знаем мы о самих себе, о нашей цели и нашем конце. А самолет уже оставил позади побережье и парил над студенистым зеленым морем.
