— Слышу?! Да-а ты все равно не заберешь меня! — воскликнул малец и раскричался еще громче.
Женщина, извиняясь, посмотрела на Антона и с наигранной беззаботностью произнесла, отчеканивая каждое слово:
— Так вот, сейчас я отдам тебя дяде. Мне не нужен такой плохой, непослушный мальчик.
Антон напустил на лицо строгую мину, раскрыл и вправду очень большой портфель.
— Остановите, пожалуйста, я сейчас выхожу, — промолвил Митрофан. — До завтра, Антон. Желаю получше провести этот день, — и многозначительно улыбнулся.
Степанюк вышел из машины, за ним мягко закрылась дверца. Геликомобиль помчался дальше, а малыш горланил, умолкая лишь для того, чтобы перевести дыхание.
— А ну-ка, давай посмотрим, привереда, поместишься ли ты в моем портфеле?
Сухов уже и не рад был, что начал эту игру. Мог бы ехать себе спокойно, не встревая в разговор. Кричит малый, ну и пусть кричит. Он же с матерью, а она знает, что ему нужно и чего не нужно. И, действительно, прав оказался Митрофан, ни к чему было рыцарство. Но… Ладно… Еще минута-вторая… Эта женщина… Эта красивая женщина выйдет из салона, и Антон помчится прямым ходом домой.
— Видишь, какой у меня большой портфель? И сегодня он почти пустой. Я словно предчувствовал, что встречу такого плаксивого мальчика.
— Забирайте его, — заявила женщина. — Раз он плачет, не слушается, значит, не любит свою маму. Забирайте его с собой, — и как бы машинально положила ладонь Антону на колено.
Антона почему-то передернуло от этого. Казалось бы, по-другому должен был отреагировать на прикосновение очаровательной спутницы, но ему стало жутко, будто кто-то жестокий и всеядный коснулся его.
— Конечно, я заберу его, — сказал Сухов, превозмогая неприязненное чувство. Взял мальчика к себе на колени, внутренне приготовившись к еще большему крику. Но Серафим спокойно перебрался к Антону, не изменив тональности своего плаксивого воя.
— Вот так, Серафимчик, — заявила женщина. — Ты не слушался меня, живи теперь с чужим дядей. Остановите, пожалуйста.
Геликомобиль покорно затормозил.
Антон Сухов не успел ничего сообразить. Золотоволосая женщина выскочила из машины и быстро пошла по тротуару.
А Серафим моментально замолчал и облегченно вздохнул, заявив совершенно спокойно, не по-детски рассудительно, вытирая слезы:
— Ну, наконец-то…
Сухов никак не ожидал такого поворота событий. Он сидел, стараясь скрыть свою растерянность…
— Тебе совсем не жаль расставаться со своей мамой?
Мальчик посмотрел на него сосредоточенно, на мгновение заколебался, подыскивая слова, но так ничего и не сказал. Жуткая минута прошла.
