- Я помню, - без особого интереса ответил Игорь Козьмич. - Всего одна статья. Подтверждений не было.
В «зоне» Ремезов не пришел к новым выводам.
- По-моему, ты все же перестраховался, - сказал он Игорю Козьмичу. - Странно… Ты не похож на перестраховщика.
Да? - рассеянно откликнулся Игорь Козьмич. - Сам голову ломаю, какой дьявол дернул такую панику поднимать. У меня весь Ученый Совет ахнул… Лемехово тут, правда, под боком. Но там и кошек-то почти не осталось…
- На большее я не способен, - подвел итог Ремезов. -Можно отправлять меня обратно на Алтай.
Сидевший рядом «марсианин» грузно поднялся.
- Пойдем, - позвал он, - покажу тебе наш академгородок.
На краю высокого соснового бора стояли коттеджи, своим видом сразу предупреждавшие о международном значении выстроенного в глубинке филиала ИКЛОН АН СССР. Дальше, за коттеджами среди деревьев, виднелись еще более степенные дома, дачи генеральского, академического, артистического пошиба.
- А там что? - обратил на них внимание Ремезов.
- Там наши дачи, - ответил Игорь Козьмич. - В частности, моя и моего предшественника.
У Ремезова открылись глаза.
- И давно у тебя здесь дача? - спросил он.
- Семь лет.
- А у твоего предшественника?
- Пять… или четыре.
Так вот каким ветром занесло этот международный центр в лес, к Лемехово! Ремезов знал академиков, которые добивались строительства институтов и научных центров поблизости от своих дач, и порой с сокрушительными экологическими последствиями в местном масштабе. Да что там институты! Целые отрасли науки, получавшие модные, гибридные наименования - что-нибудь вроде «метафизической химии» или «химической метафизики» - создавались, утверждались в руководительство новоиспеченному корифею или сыну корифея, испеченного и вышедшего в тираж несколько раньше.
- Ясно, - сказал Ремезов и, забыв разъяснить вслух ход своих мыслей, назвал своего однокашника «метафизиком». - Международный центр, говоришь? Новые Пасюки… Ты, Игорь, метафизик.
- Отнюдь, - отказался Игорь Козьмич. - Я как раз - вульгарный материалист. Все должно быть удобно, под руками… Пошли, покажу свои пенаты.
Когда «марсиане» добрались до соснового бора, Игорь Козьмич, стукаясь шлемом об доски и чертыхаясь, долго нащупывал запасной ключ, повешенный на гвоздь под лесенкой.
На просторной террасе стояла светлая деревянная мебель, элегантно стилизованная под крестьянский быт: обеденный стол и скамейки. На стене висела весьма высокого качества - видимо, импортная - репродукция картины Босха: членистоголовые уродцы, круглые, рогатые горы над лугами и лесами… Небольшая, чистенькая кухонька пестрела рядами чайных коробок и баночек кофе. Игорь Козьмич раскрыл дверь холодильника.
