– Нет у меня никаких манускриптов.
– Достойные почтения очевидцы? Кто-нибудь поубедительней впавших в маразм дриад?
Эльфийка молчала.
– Угу. Значит, если девочка выживет и у нее зазеленеют глаза, то придушить ее подушкой все-таки надо. Ясно. А Дега к тебе под крыло сразу направить или подождать денек? Чтоб ты продышалась и не очень явно радовалась, что чужие дети не отравляют твое счастье?
Салиэль вскинулась, сжала кулаки, злобно, совсем как Айфа, сощурилась. Кинфер услышал явственный скрежет зубов.
– Да катился б ты ко бдыщевой матери, целитель! – выплюнула эльфийка. – Где ж ты только взялся на мою голову… Что ж тебя принесло в эту чащу…
Круто развернувшись, Салиэль пошагала по тропе в свой Линнивэ, продолжая причитать и сильно взмахивая руками.
– Определенно не твой добрый гений, – сказал ей вслед Кинфер и пошел обратно к лагерю.
До вечера Вжину устроили на улице, лежанку поставили позади шатра, подальше от любопытных кочевников.
Но они все равно подходили, охали, всплескивали руками. Спрашивали, не заразно ли это и можно ли чем помочь. Кинфер и Дег качали головами и продолжали выполнять привычные действия: обтирание, питье, зелья, заклинания. Девочке становилось лишь хуже.
Кинфер все больше отчаивался: все свои скудные целительские познания он применял, но их не хватало и толку не было. Как не было и уверенности, что стоит продолжать удерживать Вжину в этом состоянии, подобном агонии, потому что вывести из него ребенка он не мог.
Что б там ни говорили магистры в лекарне, а Кинфер оставался при своем: не стоит длить жизнь только ради нее самой. Помнится, тогда, видя безнадежных больных, которых удерживали одними заклинаниями, эльф хотел схватиться за голову и заорать в голос: да позвольте ж вы им спокойно помереть, изверги!
Когда солнце скрылось за деревьями, сразу стало холодно, и лежанку снова внесли в шатер.
– Я посижу, – кивнул Дег, и Кинфер, привычно вытянувшись на циновке, снова провалился в глубокий черный сон.
* * *
Когда эльф открыл глаза, то сразу понял: что-то не так.
Пару вздохов Кинфер смотрел на плошку жира, в которой мигал желтым фитилек. Перевел взгляд на заплаканную Айфу, сидящую у постели Вжины. И выругался, поняв, что было не так.
Дег тоже заснул.
Никто не разбудил Кинфера, чтобы дать ребенку лекарство и прочесть заклинания, никто не обтирал его, не давал воды. Айфа, видимо, так все время и просидела у кровати дочери, держа ее за руку и давясь бессмысленными всхлипами.
