Эльфу очень не хотелось, чтобы кочевники понимали, насколько он растерян. Они доверились магу – значит, маг должен помочь. Даже если ему самому страшно до дрожи в пальцах и сделать он может немногим больше, чем сами кочевники.
За девочку он переживал до одури. Жаль ее было так, что словами не передать. Но сильнее всех прочих чувств был страх. Что, если он не сумеет помочь? Что, если Вжина умрет? Умрет потому, что ученику-дуралею было скучно слушать магистров в лекарне.
Почему ребенок должен расплачиваться за твою безответственность, эльф?
– А теперь что делать? – снова спросил Дег, когда отмерянные из последнего пузырька капли были влиты Вжине сквозь зубы.
– Айфа может поспать, – решил Кинфер. – Лучше всего где-нибудь на улице, на свежем воздухе.
– Это ты что, из собственного дома меня выставлять удумал? – Женщина сложила руки на груди.
Она выглядела скорее забавно, чем пугающе, и в другое время эльф бы непременно улыбнулся.
– Тут, в тяжелом воздухе, при свете, под наш с Дегом бубнеж отдохнуть тебе не удастся, – Кинфер назидательно потряс перед Айфой деревянной ложечкой и добавил: – Это я как маг тебе говорю.
Женщина молча поднялась, прихватив сброшенное с Вжины одеяло, и вышла из шатра.
– Ловко у тебя вышло с ней договориться, – с оттенком зависти заметил Дег. – Попробовал бы я такое заявить – на полдня завелась бы.
– Так мне-то от нее ничего не надо. Я на ее бубнеж возложу конский хрен, да и весь сказ.
Дег вздохнул.
– К тому же, – продолжал Кинфер, растягиваясь во весь рост на циновке (глаза тут же начали слипаться), – перед чужими не принято блистать всеми гранями своей паскудности. С чужими мы обычно посдержанней, повежливей.
Эльф помолчал несколько вздохов и горько добавил:
– Хотя в этом нет никакого смысла. Пусть бы лучше чужие терпели нас злыми, расстроенными, раздраженными. А с близкими бережно надо. Они на то и близкие.
Дег тоже улегся на циновку по другую сторону от постели Вжины и спросил:
– Нам тоже можно поспать?
Он скорей понял, чем увидел, как эльф мотает головой.
– Лекарства нужно давать. И еще поить ее. До вечера дотянем, а дальше будет видно.
Дег помолчал, подумал и предложил:
– Хочешь – поспи немного. Я ее буду поить, а потом разбужу тебя, чтоб лекарство дать.
– Ты сам не засни только, – пробормотал Кинфер и в единый вздох провалился в черный колышущийся мрак.
Без всяких сновидений.
* * *
День прошел в рваном сонном мареве.
Кинфер и Дег спали по очереди. Вливали сквозь стиснутые зубы Вжины воду, давали лекарства, обтирали мокрой тряпицей. Казалось, все без толку. Если жар и спадал, то не до конца и ненадолго. Девочка лежала словно деревянная, с напряженными ногами и пальцами, редко и неглубоко дышала. И все сильней бледнела, все четче обозначались синие круги у нее под глазами. Следы укусов опухли и покраснели еще больше.
