– Я ж должен был что-то сделать. А что? Расчаровать тебя? Так и сам не умею, и никто другой бы не взялся. Забрать себе, кормить втихушку? Или отдать тебя Хону, чтобы порадовался?
Маг нашарил под телом монстра его правую лапу, несколько вздохов смотрел на нее. Потом сердито засопел и с усилием стянул тонкое витое кольцо с пальца жляга.
– Или то была Божинина воля, что я не успел понять ничегошеньки? Неправильно ведь противиться природному отбору и мешать слабоголовым убивать себя. Ты ж знала, что играть с чарами воплощения опасно, Ефима?
Оль поднялся на ноги, сунул кольцо в карман и пошел к выходу. Толкнув окованную дверь, снова обернулся к мертвому жлягу и задумчиво произнес:
– А ведь верно Дорал говорил: пришлые обособные маги – зло, потому как нет у вас совести. Вы ж, зараза, хуже мора будете, если вас вот так не держать, – Оль показал туше крепко сжатый кулак. – Ни за что больше я не пущу в свой город ни одну вот такую подлюгу!
Забрасывая сеть (четыре месяца после выпуска)
Идорис – благополучный, процветающий, просвещенный континент. Благодатный и безопасный край неоднократно становился пристанищем для беженцев из Фарича, Диврата и Тули. Привольно расселяясь по всем шести краям своего нового дома, эти люди, эльфы, гномы и орки находили то признание, покой и защищенность, которых были лишены у себя на родине.
Выдержка из свитка «Переселенческая привлекательность Идориса», найденного в Даэли на изуродованном трупе гнома, личность которого так и не была установлена
Даэли – край особый: лесной, диковатый, сверх меры кишащий всяческим непотребством.
Поэтому, когда на Ильдомейна из потемок вывалилось что-то лохматое и спросило, нельзя ли тут купить приличную ковригу хлеба, Ильдомейн перепугался, заверещал и стал отпрыгивать назад к россыпи костров, трясущимися пальцами поддерживая пояс.
Лохматое, странно похохатывая, двинулось следом и в уютных желтых отсветах огней оказалось обыкновенным эльфом. Ильдомейн еще пару вздохов смотрел на гостя переполошенно, уверенный, что тот обязан перекинуться в какое ни есть страховидло.
А и правда – с чего бы добрым эльфам в потемках бродить по дриадским лесам?
Этот, однако, бродил. И перекидываться в какую-либо погань вроде как не собирался.
Обычный эльф, высокий и крепкий, светловолосый, с неуловимо кошачьими чертами лица. Молодой, лет двадцать – двадцать пять. Одежда на нем была походная: штаны и жилетка из телячьей кожи, полотняная рубашка. На правом плече болталась толстенькая котомка, на левом бедре – кинжал в ножнах.
