Немного подумав, я вытащила из шкафа канареечно-желтое платье, натянула и, подмигнув своему отражению, накинула сверху темно-синий жакет, чтобы добавить образу большей серьезности. Дальше оставались завершающие штрихи: синие же аксессуары и вытащенные из дальнего угла шкафа желто-синие туфли, купленные специально для этого образа. Туфли были из разряда витринных. То есть смотреть — красиво, сидеть — удобно, а лежать — так вообще отлично! Но вот ходить в них можно было только до машины и от машины, в идеале — под ручку с джентльменом.
Джентльмен у меня был, машина у него тоже была, так почему бы и нет?
Спустя еще пять минут я завершила макияж, крутанулась перед зеркалом и, довольная, спросила у кота:
— Ну как?
— Мяу, — мрачно ответил мейн-кун и отвернулся.
— Ну и мяу, — в тон ответила ему я и ушла красоваться перед Мишкой, который оценил мой внешний облик более красноречиво.
— Обалденно! Сова, да ты красотка! У меня сегодня такая спутница, что все мужики шеи сворачивать будут.
Я зарделась, показательно скромно потупив глазки.
Кот вышел из комнаты, еще раз с очень недовольным выражением морды осмотрел нас с Мишей, приблизился к приятелю и… начал точить когти о его штанину.
— А-а-ау! Да что ж ты делаешь, ж-ж-животное?!
М-да, судя по всему, это было больно.
Клякс снова оглядел нас ледяным взглядом и удалился. А мне почему-то стало очень смешно! Что это сейчас было, а? Кошачья ревность? Или не совсем кошачья?..
Я даже головой помотала, отгоняя бредовые мысли.
В общем, мы пошли!
Мишка вел себя как образцово-показательный парень: придерживал передо мной дверь, подавал руку, помогая сойти со ступеней. Слава богу, лифт починили и небесной красоте в моем лице не пришлось спускаться своим ходом.
Беспечно болтая обо всем на свете, мы ехали в машине, я слышала, как друг рассказывает какие-то новые сплетни про общих знакомых и… блаженствовала. Мне было безумно хорошо от этого простого времяпрепровождения. Оно было таким нормальным и хорошим, что даже слезы на глаза наворачивались.
— Мила, все хорошо? — внезапно серьезно спросил Медведь, на полуслове прерывая какую-то развеселую байку.
— Да. Ты даже не представляешь насколько.
— Темнишь ты, Сова. Безбожно и даже обидно темнишь, но я уважаю твое право на частную жизнь. Просто знай: если ты поймешь, что одна уже не справляешься, у тебя есть я. Я всегда есть за твоей спиной, всегда помогу и поддержу. В общем… вот…
Миша под конец даже, казалось, немного смутился своей эмоциональной тирады, но не стал от этого менее серьезен.
