— М-м-м… а мы тут можем беседовать на какие-то другие темы? Ты понимаешь, о чем я…
— Боюсь, что нет, — Клякс повел широкими плечами, неожиданно потрепал меня по голове и добавил. — Расслабься и получай удовольствие. Когда еще у тебя получится пожить в доброй и хорошей сказке?
— Доброй и хорошей? А такие бывают?
Мы замерли на полутемной лестнице. Пожиратель медленно повернулся и задумчиво посмотрел на меня.
— В некоторых хороших сказках прекрасных принцесс охраняют ужасные чудовища. У таких историй просто нет шанса закончиться плохо.
— Ты мое чудовище? — негромко спросила я и, чуть пошатнувшись, положила ладонь на его плечо. Большие ладони скользнули на мою талию, пальцы изучающе пробежались по шву на боку и пересчитали ленты, стягивающие корсаж на спине.
Мы стояли в полутьме, окутанные запахом яблочного пирога, полевых цветов и прогретого солнцем дерева. Дыхание Ашера обжигало кожу, руки сжимались на теле, а моя душа медленно и плавно сползала в пятки.
— Да, я твое чудовище.
Он наклонился и коснулся губами моей шеи. Я вздрогнула, ощутив прикосновение, тревожащее чувственным откликом, а мужчина почти неслышно прошептал:
— Так бьется пульс… почему?
— Волнуюсь, — нервно облизнув губы, с усилием выдохнула я.
— Почему? — негромко спросил Ашер, невесомо скользя вверх по шее и замирая у нежного местечка за ухом.
От близости, от легких, но волнительных прикосновений становилось все сложнее дышать.
— Потому что мое чудовище рядом. Близко. Слишком близко.
— Опасно близко? — спросил он, поднимая голову и едва касаясь губами подбородка, щеки, носа.
— Очень опасно, — дрожа, кивнула я, до боли сжимая кулаки, ощущая, как впиваются ногти в ладони… но не чувствуя, что проясняется рассудок.
Словно что-то поняв, Ашер перехватил одну мою руку и, щелкнув когтями по пальчикам, заставил расслабить кисть. Укоризненно цокнул, покачал головой.
— Ну зачем так…
А дальше на меня нахлынуло стойкое дежавю. Так же, как бесконечную вечность назад в замке короля сновидений, он поднес мою руку к губам и подул на ранки. Кожу охватило теплом, а красные лунки стали розоветь, пока не побледнели до полного исчезновения.
Я забывала дышать. Дрожала, смотрела на него как кролик на удава, обмирала от бури чувств и эмоций, цепенела от прикосновений отзывающихся сладкой дрожью, и… пропадала. Каждое мгновение, каждое прикосновение, каждый взгляд и легкая улыбка в уголках его губ были гвоздями в крышке моего гроба.
Я пропадала.
