— Я с тобой.
— Ну и чудно, — мимолетно улыбнулся Клякс и снова уткнулся в планшет.
Я мрачно посмотрела на него. Общаться не будем, да?
Ну и черт с тобой, золотая рыбка.
— Ты так выразительно обижаешься, что я могу определить это, даже не глядя на тебя, — по-прежнему не поднимая глаз от компа, протянул Ашер. — Что сейчас, девочка Мила?
— Тебе и правда интересно? — недоверчиво спросила я, нервно сжав кружку.
Вообще, рассказывать, в чем дело, не хотелось по одной простой причине: я сама прекрасно понимала, что не имею права обижаться. Но вот же!
Причина душевных метаний, сидевшая напротив, отложила планшет и разулыба-а-алась — до отвращения ласково и добро.
— Переживаю перед Храмом, — наконец выдала я, решив, что такая версия смотрится более достойно.
— Странно. Не особо замечал за тобой переживаний.
— Ты же постоянно в интернете или книгах. Значит, еще и меня замечать успевал? — не удержалась от легкого ехидства.
— А почему нет? — Клякс запустил зубы в золотистый бочок выпечки. — Я наблюдательный — это раз. И мне не все равно, что с тобой происходит, — это два.
— Тебя не подменили? — с опаской осведомилась я и, поймав недоумевающий взгляд, пояснила: — Слишком уж яркие перемены.
— Я многое переосмыслил. Плюс в этом облике многое воспринимается иначе.
— И к каким же выводам ты пришел? — с деланым равнодушием спросила я.
— А вот это, моя дорогая, уже секрет! — Мне подарили обаятельнейшую улыбку и вернулись к булочке.
Я вздохнула. Точнее, не я, а маленькая девочка где-то глубоко внутри меня, отчаянно жаждущая романтики и нелогично ожидающая, что сейчас-то пожиратель падет на колено и признается в чувствах. Не гастрономических.
Не случилось. Обидно, досадно, но ладно.
Время до вечера тянулось как резиновое. Я нервничала, перекладывала вещи с места на место, пробовала читать или смотреть фильм, но ничто не отвлекало от мандража. Наконец пожиратель не выдержал и в приказном порядке велел мне одеваться, потому что мы идем гулять.
Благодаря этому, а также приложенным усилиям по моему развлечению хандра и нервная трясучка прошли, поэтому спать я ложилась уже почти спокойная.
Открыв глаза, подняла руку к темному потолку и полюбовалась длинными радужными ногтями с неестественными переливами света. Красиво!
А еще это значит, что я во сне.
— Кля-я-якс!
— Тут я, тут, зачем так кричать? — недовольно раздалось из темного угла.
В кресле развалилась знакомая черная клякса. Знакомая, но уже порядком непривычная.
