— Это неправильно, что ты в таком виде.
— Почему? — по-прежнему проявлял чудеса тупоумия пожиратель.
— Потому что неправильно!
— Ладно, давай сначала разберемся с этим, а потом уже продолжим ругаться. Мила, что может быть неправильного в идеальном?
Я испытала желание стукнуться обо что-то, а лучше — стукнуть Клякса. Идеального Клякса, чтоб его…
Наше же золотое сечение во плоти продолжало философствовать:
— Это естественный вид, что не так? И от кота ты в истерике не билась, хотя там все то же самое.
— Это кот!
— И что? Тоже идеальный, прошу заметить, кот.
Угу, если мы что и творим — то только само совершенство. Кот — совершенство, человек — совершенство, интриги и подставы — тоже само совершенство!
— Я человек, понимаешь? Более того, я наитипичнейший представитель своего поколения, и да, для меня одушевленный идеал — это повод смутиться.
— М-да… горазды вы себе сложности придумывать. И что делать?
— Что-что… трусы тебе искать.
Я начала сползать с кровати — и едва не полетела на пол от следующего вопроса пожирателя.
— А что такое трусы?
Слов у меня не было. Даже нецензурных. Внутренний голос молчал в глубоком шоке от происходящего.
— Эм-м-м… — Я встала, и приподняв край длинной футболки, показала свои шортики, от души порадовавшись, что не надела стринги. — Вот!
— Думаешь, они на меня налезут? Я как бы не маленький, — с сомнением протянул Клякс и продолжил задавать гениальные в своем идиотизме вопросы: — И вообще это будет неэстетично. На мне.
— Не бойся, — хрюкнула от смеха, в красках вообразив это само совершенство в моих розовых труселях с сердечками.
— Я и не боюсь, просто неэстетично.
— Все будет хорошо, — щедро пообещала я и направилась к комоду. Выдвинула ящик, некоторое время бездумно перебирала вещи, потому как с трусами, а особенно мужскими у меня был откровенный напряг.
Две мысли осенили одновременно. Одна касалась трусов: я вспомнила, что покупала папе семейники военного окраса, но так и не отдала.
Вторая вещь была связана с пожирателем, и я не замедлила ее озвучить:
— А вы там под балахонами голые, что ли, бегаете?
— Одетые, — с достоинством ответил мне Клякс. — Но, если ты помнишь, я долго живу. То, что ты называешь «трусы», я знаю под термином «панталоны».
Я сжала в ладони памятные стринги и согнулась от беззвучного хохота. О-о-о-о-оу! Панталоны! Мать моя женщина!
— Что опять? — в голосе мужчины уже слышалась усталость.
— Ничего, — постаралась казаться невозмутимой я. — Тебе наверняка понравится то, что я нашла!
