Ройчи прикрыл глаза, будто отгораживаясь от внимательно прислушивающихся людей. На него вдруг накатила небывалая усталость, топча и безжалостно уничтожая весёлое, лёгкое настроение. Словно тяжёлый и холодный северный ветер, на крыльях которого повисли крупинки высокогорных пиков, пронзил грудь… Такова уж расплата за память. Есть в жизни такие эпизоды, за выставление которых на обозрение приходится отдавать толику души, погружаясь в тоску, депрессию и иные, милые дракону чувства.
— А что же стало с этими вашими героями? — поинтересовался негромко девичий голос. Понятное дело, что Руфия имела в виду не тех, кто очертя голову бросаются на спасение кого-то, хотя и не без этого, «героями» подразумевались действующие лица историй.
— Их судьба тоже показательна, — Ройчи, не открывая глаз, криво ухмыльнулся. — Мальчишку долго не удавалось обезвредить, да и после, когда он «опустел», всё равно было опасно к нему подходить — с головой у него стало не в порядке. Поэтому его издалека нашпиговали стрелами… — он приоткрыл один невыразимо чёрный в сумерках глаз и глянул в сторону сидящего рядом на корточках безучастного эльфа. Вздохнул протяжно, после чего плечи опали расслабленно. — Кузнеца барон, на земле которого стояла кузня четвертовал… А дочь сожгли на костре, как ведьму… — он потёр лицо руками, будто пытаясь согнать вредную парочку: сон и усталость, и из-под ладоней появилось неожиданно преобразовавшееся лицо с неестественно радостным выражением. — Пожрать ни у кого ничего не найдётся? — спросил наёмник громко.
Ответом ему была тишина. Эльф молча покосился на него, плюхнулся на задницу, открыл свою котомку и погрузился в перебирание различных мелочей. Ройчи наверняка знал, что теперь из Листочка собеседника не получится, и даже его остроконечные уши вряд ли удастся использовать для разглагольствований и прочих умствований, к которым, впрочем, не был сейчас расположен. К Руфии наконец-то добрался старик кардинал и сейчас в отдалении проникновенно путал по-змеиному мудрыми словами благодаря опыту и специфике церковной службы — принцесса стояла опустив голову, облокотившись о стену у присевшего на тумбу святого отца, на первый взгляд внимательно слушая, но глаза были скрыты шторкой светлых волос, и какие думы сейчас бродили в её неглупой головке, вряд ли кто мог ответить с полной уверенностью. Присмиревшие амазонки расположились ещё дальше, но в другой стороне. Процесс ощупывания пострадавших мест, у кого каких: шишка на голове, гематомы на животе, разбухшего, будто после встречи с пчёлами носа был временно прекращён, и девушки в свободных позах мрачно замерли. В коридоре повисла та неприятная тишина, от которой волосы уныло шевелятся, пробегает холодок по спине, а в голове количество мрачных мыслей увеличивается в геометрической прогрессии, и монотонный бубнёж кардинала только усиливал тоскливую картину.
