— Господину барону лучше бы лечь в постель.
— От этого мне здоровья не прибавится. Что, очень холодно на улице?
— Холод собачий, господин барон. Старики говорят, что такого холода в Вене не припомнят.
— Какая жалость, однако: мне никак не удаётся побывать на концерте Йозефа Гайдна[66] с его оркестром. Говорят, он будет исполнять симфонию юного Моцарта.
— Концерт отменили, господин барон, тоже из-за холодов.
Вальдштеттен тем временем вскрывает письмо и видит подпись отправителя.
— О-о, вот он, солнечный луч в холодный зимний день! Представляешь, Францль, это письмо от графини Шлик.
— Будут у господина графа другие пожелания?
— Ты исполнил моё самое заветное, Францль! Чего мне ещё желать?
Слуга неслышно удаляется, а Вальдштеттен принимается жадно читать письмо:
«Мой дорогой барон фон Вальдштеттен! Мы с Вами редко обмениваемся письмами. Но когда мы — иногда раз в несколько месяцев — берёмся за перья, причиной тому внутреннее побуждение одного сообщить другому нечто важное.
В конце прошлого лета я писала Вам, что здоровье моего супруга оставляет желать много лучшего. Врачей оно очень заботило. Они настоятельно советовали нам с наступлением холодов отправиться из-за его больных лёгких в страну с более мягким климатом. Ну, супруга моего Вы знаете и понимаете, как трудно оторвать его от дел. Уговорам со стороны наших друзей и детей не было конца, пока он согласился.
Итак, с начала сентября мы в Сан-Ремо, и, должны признаться, чистый и мягкий воздух Ривьеры пошёл больному на пользу. Он, несомненно, посвежел, и с окончанием зимы, которая, несмотря на все пальмы и апельсиновые деревья, может быть малоприятной и в здешних краях, я рассчитываю вернуться на родину в уверенности, что он выздоровел окончательно.
В Зальцбурге, где я надеялась встретить вновь нашего Вольферля, я виделась только с матушкой Аннерль и Наннерль, совсем взрослой уже девушкой. От них я узнала о пребывании отца с сыном в Италии.
И мы, так сказать, поехали вслед за ними, и везде слышали самые добрые слова о синьоре Амадео, как его называют в Италии. Из Милана, где они пробыли довольно долго, Моцарты поехали через Парму, Болонью, Флоренцию и оказались наконец в Неаполе.
Приём в Неаполе был более прохладным — во Флоренции, для сравнения, сам эрцгерцог Леопольд водрузил на голову «маленького чудодея» лавровый венок, — хотя молодая королева Каролина, которая в своё время так неучтиво посмеялась над маленьким Вольферлем, когда тот поскользнулся на скользком паркете шенбруннского дворца, очень и очень хотела его послушать. Но её остолоп-супруг не был расположен дать Вольфгангу разрешение на концерт при дворе. Тем не менее Вольфганг остался очень доволен пребыванием в Неаполе, ибо познакомился с оперой-буффа в её колыбели, не говоря уже о милом знакомстве со знаменитой певицей де Амисис.
