И он старается повлиять на Вольфганга, убедить его, что рассудительность и здравый смысл — единственные путеводные линии в жизни, которым и в музыке следует отдавать предпочтение, если не хочешь потерять почву под ногами, а это случается очень часто, если позволить силе воображения взять верх над собой.
Вольфганг возвращается в свою комнату и задувает свечку. Когда он ложится на постель и долго вглядывается в темноту, кровь его остывает. Уважение к мнению отца настолько сильно в нём, что обуздывает фантазию, которой у него в избытке. Но ошибается ли он в главном? Некоторое время он ещё размышляет об этом, а потом сон уносит его на своих крыльях в страну забвения.
За несколько дней до отъезда из Милана Леопольд Моцарт добросовестно и подробно сообщает своим в Зальцбург о заказанной опере. Сначала Вольфганг собирается присовокупить к отчёту отца собственное письмецо, как часто делал во время поездки, но в конце концов ограничивается ничего не говорящей припиской: «...почтительно прощаюсь и целую мою маму и мою сестру миллион раз. Я, слава Богу, здоров, и addio»[65].
Ни слова об испытанной радости, хотя по куда менее значительным поводам он готов просто купаться в счастье; опера эта его словно не касается. Но таким Вольфганг был всегда, и с годами это свойство лишь усиливается в нём: восторженность налетает на него подобно райской птице неописуемой красоты, заставляя испытывать мощный душевный подъём, который при некоторых обстоятельствах, например, когда он в состоянии творческого опьянения, может длиться долго и который удивительно быстро улетучивается, стоит невесть откуда взявшемуся отрезвлению превратить чудесную птицу в безобразную ворону.
Эти письма, которые Леопольд Моцарт посылает жене, а Вольфганг матери и сестре вместе, а иногда и одной сестре, приходят в Зальцбург с неравномерными промежутками: в зависимости от того, сколько путешественники в каком городе пробыли. Из них отчётливо видно, насколько у отца с сыном разные характеры.
В письмах отца всегда виден практически мыслящий, точно взвешивающий все «за» и «против» человек факта, и в то же время ворчливый скептик, превыше всего ставящий разумную рассудительность.
Его раздражает невкусный обед или плохо протопленная гостиная, не говоря уже о недостаточной почтительности, проявленной со стороны какого-нибудь лакея по отношению к его особе. Следуя старой привычке, он записывает в своём дневнике имена всех родовитых и знатных господ, побывавших на концертах, и даёт им на полях писем характеристики, особенно в тех случаях, когда кто-то из них проявил к нему подчёркнутое уважение.
