— Ещё один кусок подъёма позади. И немалый! Иди тем же путём, и вскоре вершина окажется перед тобой!
Исполняется и тайное желание Вольфганга: встретить во время прощального визита госпожу Марию Магдалену. Но появляется она лишь на мгновение, когда спускается с крыльца к экипажу. На голове восхитительная, словно с картины Гейнсборо[61], шляпка, на плечах тончайшая кружевная мантия, пышное цветастое платье на кринолине и туфельки на каблуках — ни дать ни взять живое воплощение гравюры Моро-младшего из модного журнала. Бросив на ходу Вольфгангу «Bonjour, monsieur le petit Maitre»[62], она исчезает, как красочное призрачное видение. Муж смотрит ей вслед и покачивает головой.
— Э-эх, уж эти мне женщины! — вздыхает он, — Им бы только развлекаться, а до мужей и дела нет. Вот тебе, мой мальчик, совет: не влюбляйся слишком рано.
Слова Гайдна заставляют Вольфганга задуматься. Не только по дороге домой, но и во все последующие дни перед ним постоянно встаёт вопрос: как это получается, что такие красивые и любезные дамы могут огорчать близких им людей. И вдруг он, как говорится, падает с неба на землю. А всему причиной случайно возникший в их доме разговор.
Вместе с подругами Антонией и Йозефой, старшими дочерьми лейб-медика архиепископа Сильвестра фон Баризани, Наннерль ласковым летним утром выезжает на природу, поближе к небольшому замку Хельбрунн. Это строение, возведённое в стиле раннего барокко одним из архиепископов, предприимчивым и гораздым на разные причудливые выдумки, им всем очень нравится, и они наперебой рассказывают об увиденном в присутствии заглянувших к Моцартам супругов Хагенауэров и Шахтнера, а потом вдруг Наннерль как бы между прочим замечает:
— Да, и как вы думаете, кого мы там встретили — Розину нашего Вольферля! Только оставили мы позади деревеньку и приблизились к каменной галерее, как увидели её: сидит себе разодетая, как всегда, в пух и прах на скамейке в беседке, а рядом с ней кто? Молодой граф Арко, который нежно обнимает её за плечи. Когда мы невесть откуда появились, она, конечно, испугалась и попыталась скрыть своё смущение, пряча лицо под веером. А в нас словно бес вселился, и, проходя мимо, мы все трое закричали: «Добрый день, мадам Гайдн!»
— Ай-ай-ай, вот так история приключилась с нашей знаменитой придворной певицей, — с улыбкой замечает Лоренц Хагенауэр.
— Кровь комедиантки взыграла, только и всего, — сухо произносит его супруга.
