— А его скрипочка? — ужасается тот. — На что этот бедный человек будет жить?
И он упрашивает отца отдать старику полученный вчера от епископа дукат, чтобы тот купил себе новую скрипку. Хотя золотая монета связана у Леопольда Моцарта с неприятными воспоминаниями и он с удовольствием исполнил бы просьбу сына, но такой подарок для них — чрезмерная роскошь. Он выкладывает гульден, и после того как граф Херберштайн присовокупил к нему свой, а другие пассажиры, тронутые поведением маленького мальчика, добавили ещё и ещё, получилась в конце концов порядочная сумма, которой, как объяснили Вольферлю, вполне хватит, чтобы бедняк купил себе скрипку куда лучше утерянной.
Одна из пассажирок, высокая бледнолицая дама, положила деньги в маленький кошелёк и передала его Вольферлю; тот вместе с каноником спустился по сходням и отдал деньги полуслепому музыканту, произнеся несколько слов в утешение. По голосу старик сразу узнал, что перед ним ребёнок, взял его руку в свои и погладил её, благодаря за доброту:
— Пусть всемогущий Господь Бог благословит тебя, чтобы твои нежные ручки осчастливили ещё многих и многих!
После этого случая мальчик оказался в центре всеобщего внимания. А когда прошёл слух, что он вдобавок ко всему ещё и одарённейший ученик Госпожи Музыки, он сразу становится всеобщим баловнем. Некоторые попутчики захотели даже прервать путешествие в Линце, чтобы присутствовать на концерте мальчика. Но осуществила это намерение только красивая бледнолицая дама, которая дала ему кошелёк для бедняка и всю дорогу не спускала с Вольферля своих красивых серых глаз.
Линц произвёл на наших музыкантов заметно более приятное впечатление, чем негостеприимный и чопорный Пассау. Уже сам приём в городе! Сёстры Канер, две старые девы, к которым их поставили на квартиру, окружили их таким вниманием и заботой, будто дети были их горячо любимыми племянниками.
На другой день каноник повёл своих подопечных к владетельному князю, графу Шлику с визитом вежливости. Самого хозяина не было дома, однако графиня Аврора, милейшая венская аристократка, приняла гостей, и между ними сразу завязалась живая беседа. Всё, что говорила графиня, выдавало её утончённость и сердечность, делающие как бы несущественной разницу в происхождении и положении в обществе, что особенно тронуло Леопольда Моцарта. Каноник, хорошо знакомый с графиней, в который уже раз показывает себя благородным кавалером и подробно объясняет ей причины их опоздания.
