Об этой знаменитой дуэли были наслышаны и русские офицеры — и не только Лука Степанович и Роман, но даже прапор-воробышек.
— Позволю спросить, сколько же выпили тогда с королём Августом, пан Ильховский? — открыто спросил изрядно уже захмелевший «воробышек». Роман перевёл его слова хозяину.
— Много, молодой человек, очень много! — Пан Ильховский хитро подмигнул, как один многоопытный человек другому, Луке Степановичу.
— А хочет пан, я тоже перепью короля Августа! — вскочил вдруг захмелевший прапорщик и гордо оглядел молоденьких и хорошеньких подавальщиц пива.
— Брось дурить! Нам ещё вечером в Жолкву скакать! — попытался было унять расходившегося прапора Чириков.
Но тот упёрся:
— Вызываю пана хозяина на пивную дуэль! Ставлю сто талеров! — И «воробышек» широким жестом высыпал из увесистого кошеля золотые монеты.
Пан Ильховский и без перевода понял, на что его вызывают.
— Славно! Выходит, пивная дуэль? Ну и я ставлю сто талеров!
— Какая куча денег! — У толстяка Фрица зажглись глаза. — А что, пожалуй, и я приму в сей дуэли участие! — И немец аккуратно отсчитал свою долю.
«Да это же моё годовое жалованье! — мелькнуло сомнение у ротмистра. — А у меня нет ни богатого поместья, как у прапора, ни пивоварен пана Ильховского. Да и на дорогах войны я не набрал золота, как умудрился сделать этот старый ландскнехт Фриц».
Но поскольку Лука Степанович был человек горячий, то и он вспыхнул:
— Ну что ж, господа, дуэль так дуэль, найду и я свои сто талеров! — И он кликнул своего верного денщика Афоню, который служил у него и коноводом, и банкиром, бережно хранившим господскую казну. Деньги, правда, денщик дал барину неохотно, поскольку то были последние деньги.
— Позвольте, Панове, и мне свою долю поставить! — Угрюмый высоченный запорожец выступил из тёмного угла и высыпал на стол свои талеры.
— Итого пятьсот талеров?! О! Это серьёзно! — Данцигские купцы, сидевшие напротив, встали из-за своих столов и окружили пивных дуэлянтов.
Пан Ильховский важно велел слугам выкатить в залу три огромные пивные бочки, и весёлая дуэль началась.
Скоро пивная, на радость хозяина, набилась толпой любопытных. Каждый заказывал кружку пива за здоровье могучего пана Ильховского, в чьей виктории мало кто сомневался. В любом шинке было известно, как пан Ильховский перепил самого Августа, а перепить того круля было ох как нелегко!
Роман общим мнением весельчаков дуэлянтов был избран секундантом и стал считать выпитые кружки. Впрочем, надобности в том особой, может, и не было, поскольку толпа, окружившая дуэлянтов, возглашала хором: «Шестая кухоль пану Ильховскому! Седьмая кухоль пану запорожцу! Восьмая кухоль отважному молодцу! Девятая кухоль нашему Фрицу! Десятая кухоль русскому медведю!»
