Специально она едва соблазнительно улыбнулась именно той улыбкой, которую он всегда считал неотразимой.
— Хм, как говорится, кто может знать, что происходит за закрытыми дверями. Может, то, что ты сейчас видишь перед собой просто фасад, так я прячу себя настоящую для своей личной жизни.
Ник усмехнулся, заметив ее обман.
— Вижу, ты все еще любишь играть с огнем, Ангел. Не забывай, что я эксперт в подобного рода играх. Кто лучше самого дьявола знает, как управляться с огнем?
Он отступил, она что-то пробормотала, отказываясь продолжать перепалку. Ник остановился у дверей ее кабинета, и она вспомнила, что всегда последнее слово оставалось за ним.
— Мы еще не закончили, знаешь ли? Чем больше я думаю, тем больше прихожу к мысли, как сильно я скучал по тебе. И как занимательно было бы, если бы ты вернулась ко мне. И хочу тебя предупредить, Ангел — я всегда получаю то, что хочу.
Он подмигнул и вышел за дверь, тихо, прикрыв ее за собой, оставив ее ошеломленной, замороженной в полной тишине.
Апрельское солнце уже садилось за горизонт, когда она вернула себе способность соображать и передвигаться. Она с силой вцепилась в кружку с кофе, пальцы зудели, желая бросить ее об стену и понаблюдать, как остатки холодной коричневой жидкости медленно будут стекать вниз, как потоки крови. Вместо этого она ослабила свою смертельную хватку на кружке и вышла из своего кабинета, подойдя к аккуратному столу Кары. Сказав самой себе, что Кара не только не будет возражать, а наоборот, будет прыгать от радости, Анжела открыла верхний ящик слева, где ее помощница держала тайный запас сладостей.
Пять минут спустя она с жадностью поглощала в баре «Херши» пакетик арахисового M & M, и не первой свежести булочку с корицей, даже не осознавая своих действий. И с каждым укусом, с каждым глотком, с каждым возрастанием желания сладкого, торпедирующей ее кровь, она проклинала Ника за то, что он так неожиданно вернулся в ее жизнь, что оказался еще большим ублюдком, чем она его помнила, и… черт возьми, это было просто адски…, что он был таким же сексуальным и неотразимым, каким она запомнила его, впервые встретившись с ним.
