С реки тянет свежим ветром, над горизонтом черно громоздятся облака. Шумят, тревожно раскачиваются пальмы. Вдоль дороги, в порту срывается крик парохода. Крутояр смотрит вслед старому шведском ученому, медленно, широкой поступью поднимающемуся на палубу ланчии. Вспышки молнии падают на дальние леса, река сине горит холодным огнем.
"Там — гора Комо, — бьется в профессорской голове волнующая мысль. — Там загадочная тайна и дух инквизиции. Вечное проклятие континента ".
Маленькое суденышко "Голиаф", преодолевая течение, упорно продвигалось в верховья Ориноко, его деревянный корпус дрожал, скрипел, раскачивался. Иногда казалось, что суденышко не выдержит напора волн и рассыплется, как игрушечный кораблик, сделанный неумелой детской рукой.
Изредка "Голиафу" шли навстречу отдельные моторные баркасы, маленькие пароходики, резвые индейские пироги.
Солнце быстро катилось к горизонту, погружаясь во мглу. Ориноко текла величественно, спокойно. Однако ее покой был обманчив.
В последние дни сын Крутояра, Олесь, худенький пятнадцатилетний мальчишка в коротких штанишках и широкополой шляпе, замечал, что течение реки становилось все более безудержным, стремительным, а бурление — более неистовым.
Капитан Пабло рассказывал парню, как несколько лет назад в ужасающую глубину затянуло маленькое суденышко: катастрофа произошла совершенно внезапно, из экипажа не спаслась ни одна живая душа.
Река тяжело дышала, словно недовольный великан, которого сказочные силы вжали в тесное русло между заиленными берегами, покрытыми непроходимыми зарослями.
Олесь крепче вцепился в металлические перила. Гипнотическая сила воды приковала его взгляд.
И вдруг среди торжественной тишины раздалось бодрое и беззаботное:
Капитан, капитан, улыбнитесь,
Ведь улыбка — это флаг корабля...
Олесь будто очнулся от забытья. Это неугомонный географ Самсонов гуляет по палубе и напевает свои любимые песни. Отчаянно смелый, Илья ко всему подходит с одной меркой: храбрый ты человек или нет? Если не храбрый, то в его сердце не найдешь ни малейшего расположения.
— Что загрустил, капитан дальнего плавания? — крикнул молодой географ Олесю, подходя к нему. Увидев, что на его голос с интересом высунулся из рубки капитан Пабло, Илья, лихо вскочив, сел на перила.
— Сеньор! — переполошился капитан. — Упадете в реку! Храни вас святая мадонна!
Самсонов повернул к капитану загоревшее лицо и, щурясь под ласковыми лучами заходящего солнца, бросил ему задорный припев:
