Еле выпытали, задавая правильные вопросы и слушая путанные ответы. Еле поняли, в чем дело. Огромные черные пауки шли на город.
И прикрывались они принцессой Аглаей. Охрана не дрогнула, кидала со стен дротики и стреляла из арбалетов. Одного даже подстрелили — это все видели. Он принцессу защищал. Так все и поняли, что это она сама их ведет, раз ее защищают.
Вечером отряд разведчиков нашел лошадку, закутанную в паутину.
Мертвую. Рядом следы — много следов. И дорожка следов — в лес. Сама шла. Не упиралась.
— Жаль, — сказал князь, пожав плечами. — Ну, готовьте Марию, значит. Как и было сказано.
…
Война за честь — это не простая охота. В охоте главный результат — добыча, насыщение. В войне за честь — выполнение долга, повышение своей доблести и чести. Даже гибель в войне за честь — дополнительная слава всей семье. Поэтому, когда вибрации достигли дальних концов леса, шорох панцирей заглушал птичий грай. Вся молодежь шла. Всем хотелось поднять свою честь выше. И всем семьям хотелось прославиться.
Вот, мама. А ты ругалась. Видишь, какая славная будет война?
Видишь, все меня поддержали? Значит, все правильно делаем. Помогаем слабому мыслящему. Исполняем долг чести. Завтра с утра и начнем.
Не дойдет? Далеко? Слабая? Донесем! Мы сильные!
— А как же мои родичи? — вмешивалась принцесса Аглая, двигая руками и пальцами в ритме охотничьего языка. — Я не хочу гибели моих родичей!
Ха! Она просто не понимает. Мы воюем не с мыслящими отсталыми. Мы воюем за свою честь. Наша честь — победить, не убивая.
…
Атака черных пауков была страшной. Они прыгали на стены и стягивали паутиной стрелков. Перепрыгивали высокие стены, как простые заборы, и неслись по улицам, громко топоча, как лошади.
Дольше всех держалась княжеская гвардия. Они закрылись высокими щитами и отбивались длинными копьями. А потом вытащили мечи. Пауков, оказывается, тоже можно было убить. А кровь у них желтая, а не красная. Но все равно — кровь.
Вот и гвардия повязана. Полегла личная охрана князя. Распахнуты двери дворца.
— Принцесса Аглая! Это она привела пауков! Она!
— Папа! — кинулась она к князю. — Я вернулась! Я жива…
— Эх, да лучше бы ты умерла, что ли, — скрипит недовольно князь, отворачиваясь.
Только и может, что крутить головой — связан белой паутиной, как тюк с товаром.
— Но ты же хотел, чтобы я вышла за принца Загорья!
Целесообразность…
— Нет уж, — вопит дурным голосом принц, лежащий комком паутины в углу зала. — Пусть тебя твои пауки трахают!
