— Ты заставил плакать мою мать! А парень-то совсем большой вырос. Женщин защищает.
— Хм… То есть, если бы заплакал я — ты возненавидел бы ее? Здорово поддел, да? Ну, что скажешь, молодой волк? Мозги-то чистые еще, откормленные, витаминами взбодренные. На детей мы никогда ничего не жалели.
— Она плакала! Плакала из-за тебя! Ну, вот, уперся, как баран. Будет теперь твердить одно и то же.
— А ты не видел, сколько женщин плакали сегодня? Когда я вывозил тебя из города? Не видел? Так может, тех все же слез больше, чем нескольких слезинок одной женщины — моей бывшей жены? Кстати, ты уже взрослый парень, должен понимать, что отношения между женщиной и мужчиной — это такое личное, что лезть или помогать там просто нельзя.
— Ты… Ты…
— Я тебя спас, если ты не понял. Хотелось закурить, но сигарет давно не было. Вернее, они физически были, но в другой точке пространства, «на базе». Было у него укромное место, которое готовил заранее. Вот, пригодилось. Есть там и табак, и спиртное, и продукты в жестянках и коробках. И главное — не на виду. Вряд ли кто мог найти.
— Ну? Ты понял, что я тебя сегодня спас? Мог хотя бы из простой вежливости поблагодарить… Черт, курить-то как хочется. А ведь почти бросил. Спортом стал заниматься, качаться, мышцу наращивать, готовиться к боям и схваткам. Ага. Пришло то время, к которому готовился. И с кем воевать? И кому нужны эти мышцы? А сын молчит.
— Ну, чего ты молчишь? Или болит что? Да нет, болеть вроде не должно ничего. Вовремя вырвались. Теперь витамины, витамины, витамины и питье. А там, как выправится совсем, можно будет и в экспедиции начинать выезжать.
— Она плакала…, - вздохнул мальчишка, смотря в угол.
— А вот я не плакал. Честно? Я смеялся. Я говорил: представь, что все кончилось, что все — гигнулось с треском сикось-наперекосяк и в мелкие дребезги… Представь, говорил я. А она уныло ныла: как ты можешь, как ты можешь… Могу! Я все могу! И вот это все я давно ждал. Ждал и готовился. А унылые умерли или умрут в ближайшие дни.
Надо быть оптимистом, понимаешь? Надо везде находить хорошее…
— Хорошее? — нехорошо так спросил, со смыслом.
— Да, хорошее. Вот ушел я тогда. И это было хорошо. Никто больше не маячил впереди, не загораживал простор своей спиной. Не давил своими мыслями, не доводил до слез. Денег вам хватало — я оставлял.
Жить было на что. Так в чем дело-то? О чем мы тут болтаем?
— Она любила…
— И я любил! А еще я любил жизнь. Вот — живу. Даже теперь живу.
