Вторая антиномия: скромность и спесь. Разве это не проявление спеси: претендовать на обладание будущим, ставя перед собой ту или иную цель? На протяжении нескольких столетий – точнее говоря, начиная с XVIII в. – человек западной культуры поставил своей целью благодаря знаниям и развитию техники подчинить себе природу. Этой амбициозной цели он отчасти достиг, изменив мир так, как он никогда не менялся до этого. Но, заменив Божественный промысел человеческим разумом и назначив его мерой всех вещей, он сам ему подчинился, наделив разум все той же спесью. Между тем применение стратегии без конца напоминает нам о нашей ограниченности: наши знания и наша способность к предвидению имеют свои пределы. Вот что писал великий Ньютон, метя своим учением о гравитации прямиком в спесивый разум: «Не знаю, каким видит меня мир, но сам себе я всегда казался ребенком, играющим на морском берегу, пытаясь отыскать самую красивую ракушку или самый гладкий камешек, тогда как передо мной расстилался необъятный океан непознанных истин». Какая бездна разделяет нашу претензию на всеобъемлющее знание и власть над природой и наши реальные способности! В этой бездне и обитает стратегия. В начальной школе нам объясняли разницу между словами «про́пасть» и «пропа́сть», чтобы мы уяснили, как важно правильно ставить ударение.
Третья антиномия вытекает из предыдущей: во всякой уверенности всегда есть доля сомнения. Мы ждем от стратега, чтобы он продал нам уверенность в стопроцентном успехе, тогда как он не уверен ни в чем и вынужден лавировать между провалами и половинчатыми успехами, без конца меняя траекторию движения. Дух эпохи модерна стремится к полной уверенности, но жизнь вносит в его стремление свои коррективы. Стратегия не дает точного ответа на вопрос о том, как снизить степень неуверенности. Сама грань между уверенностью и сомнением лишена определенности. Уверенность нага и беззащитна в густом тумане этой вечной схватки.
Четвертая антиномия: мысль и действие. Что такое стратегия, как не попытка привнести в любую деятельность осмысленность? Иначе говоря, материализовать свои мысли в конкретных поступках? Мышление – это медленное подвижничество, допускающее возвращение назад, тогда как действие предполагает быстроту исполнения и жесткую привязку к реальности. Это два разных способа вступать во взаимодействие с окружающим миром. Впрочем, люди действия редко бывают мыслителями, и наоборот. Платон разработал учение о царе-философе, находясь в темнице в Сиракузах, правитель которых, тиран Дионисий I, продал его в рабство – и спасибо еще, что не казнил. С той поры учение о царе-философе пользуется дурной репутацией как со стороны философов, так и со стороны властей. Тем не менее стратегия включает в себя оба этих аспекта – и мышление, и действие.
