Мне пришлось вмешаться. Платформу разгрузили сотни рук, затем ее сдвинули, и она скатилась в озеро. За пятнадцать минут дорога была освобождена. Франц, я не узнаю старушку Европу. Где ваша немецкая точность и распорядительность?
- Шлинке, вы настоящий герой!
- К черту геройство! Я и мои люди сотню километров от Ставло добирались семь часов. Мы измотаны. Ведите нас на отдых, Франц. Затем поговорим о деле.
- Иоганн, конечно ужин и отдых. Но разве на войне хорошо отдохнешь? Как у вас говорят: - Делу время, а потехе час.
- Я устал! Ведите нас туда, где тепло и сытно! - рубанул Киселев. - О, перебежчик! Ты еще живой? - офицер СМЕРШ только сейчас обратил внимание на Ваню Криволапова, прятавшегося за спиной немца. Жесткие, ледяные глаза вперлись в побледневшее лицо коллаборациониста. Ваня вскинул "шмайсер". Из группы, сделав метровый шаг, выдвинулся могучий Следопыт с пулеметом в руках. Палец лежал на спусковом крючке.
- Не трогайте его, Шлинке, - ощетинился мгновенно Ольбрихт, заслонив Ивана. - Криволапов, как и я, работаем на Москву. Проходите вперед, вы голодны.
Губы Киселева разошлись в кривой усмешке. Окинув Франца отчужденным взглядом, махнул рукой. - Ладно! Пусть живет пока, выродок. Дальше посмотрим…
Когда офицеры СМЕРШ поужинали и немного отдохнули, Франц пригласил их вместе с командованием штрафбата в канцелярию на совещание. Русские осознавали, что разговор будет серьезный. Помощник фюрера встречался только в экстренных случаях.
Новосельцев и Клебер сидели тихо, готовы были внимательно слушать немецкого патрона. Коноплев, впервые присутствующий на подобном совещании, с любопытством поглядывал на Ольбрихта и Шлинке, мысленно сравнивал их, видя явное соперничество. Он догадывался о сомнительном немецком происхождении Шлинке, понимал откуда могла прилететь эта птица.
Киселев был раскован, развалившись на стуле, ухмылялся, окидывал немецкого подполковника взглядом победителя, в любой момент готовый доказать свое превосходство силой.
Ольбрихт выглядел уставшим, озабоченным. Глаза потускневшие, в голосе простуженная хрипотца. Бой с американцами, шумный Скорцени, заботы об операции утомили помощника фюрера.
Франц повел разговор на русском языке.
- Господа офицеры, товарищи командиры Красной Армии! - произнес разведчик. - Отечеству вновь понадобились ваша смекалка и доблесть.
- Что? Отечеству? - прервал немца Киселев, привстав на стуле. - Какому Отечеству, господин подполковник?
