— Ладно, Джон. Бабок у тебя нет. Но здесь ведь никого кроме тебя не было. А ты здесь был в полном одиночестве и наша репутация…
— Осел! — гаркнул Дортмундер.
— Чего? — заморгал на него Келп.
— Парень с ослиной головой! Он прошел с заднего двора до входа и обратно. Мы еще кивнули друг другу.
Келп теперь устремил свои глазищи на кузена.
— Тот парень с ослиной башкой, тот который…
— Что? Келли? — переспросил кузен. — Келли мой партнер во всех делах! Он со мной был с самого начала! Он режиссер, он играет роли, он любит этот театр!
С негодованием рассматривая Дортмундера, еще сильнее источая аромат своего навоза, кузен продолжал кричать:
— Так вот что вы придумали мистер Дортмундер? — До этого тот был просто «Джон». — Вот в чем дело? Скрыть собственное преступление опорочив невинного человека?
— Может это он так пошутил? — мстительно ответил Дортмундер. — Или может по рассеянности взял.
Келп, как стало очевидно, готов был ухватится за любую идею, лишь бы прекратить это безумие.
— Братан, может это оно, так и есть. Келли твой партнер. Может он взял деньги, чтобы тебя не обременять и сам положит их в банк, а?
Но Бокер на такое не повелся.
— Келли никогда не берет деньги. Я тут бизнес веду, а он Артист, и он… Келли! — Вдруг заорал он в проход и замахал своей огромной ручищей.
Келп с Дортмундером обменялись взглядами. В глазах Келпа читалось подозрение, а Дортмундер наоборот, сиял.
Келли подошел к ним, вытирая бумажным полотенцем вспотевшую шею.
— Что стряслось?
Это был низкорослый, худой мужичок, неопределенного возраста, ему могло быть как 14, так и 80. Ослиной головы при нем не было, но это еще ничего не доказывало. Его лицо было все в глубоких морщинах, таких глубоких что в этих расщелинах можно было монетку спрятать. Глаза у него были на выкате, белки приняли голубоватый оттенок, а тонкие волосы были такого ненатурального черного цвета, что наводили на мысль о сапожной ваксе. Он был одет в тот же комбинезон с черной футболкой — по идее актеры в таких костюмах изображали рабочий люд, а те кто был в занавесках и пляжных полотенцах играли аристократию. Келли был лидером селян, которые ставили свою пьесу внутри этой пьесы — о, это было ужасно! Кошмарно это было! — так что он все еще был в своем костюме и черных ботинках.
— Так что случилось-то?
— Я тебе расскажу что случилось! — пообещал ему Бокер и указал на Келпа. — Я уже познакомил тебя с городским братом моей жены?
— Да, мы уже знакомы. — Келли как нетерпеливый человек, уже наверное желал выбраться из своего театрального костюма и надеть что-нибудь попроще, так что он быстро кивнул Келпу и бросил:
