— Я ничего не сделала, — заявила Перышко.
Гуди посмотрел на стенографистку.
— Разве не так защищаются виновные?
— Так, сэр, — ответила она.
— Помечено, — все еще не глядя на Перышко, он сказал: — Вам зачитали ваши права.
— Еще в машине, — сказала она тихо, словно самой себе.
— У вас есть адвокат?
— Нет, я не вижу…
— Вы можете позволить себе адвоката?
— Что? Нет!
— Хотите, чтобы суд предоставил вам адвоката?
— Хм, — это не совсем то, что она ожидала услышать. — Думаю, все-таки стоит.
Гуди кивнул, затем он позвал кого-то из зала, и Перышко обернулась и увидела, что к ней шла девушка, примерно ее возраста, которая тащила за собой большой черный потертый дипломат. Она была скорее похожа на бабушку, на ней были узкие очки для чтения, черные волосы были строго собраны в пучок, а макияж был такой незаметный, что на него и в принципе не стоило тратить времени. На ней был большой черный свитер, бесформенные коричневые шерстяные брюки и черные туристические ботинки. Она кивнул Перышку и сказала Гуди:
— Ваша честь, мне нужно время, чтобы поговорить с клиентом.
— Она утверждает, что не виновна, — сказал Гуди, — также она говорит, что она малоимущая. Хотите предложить залог?
— Ваша честь, — сказала девушка, — как я понимаю, мисс Фарраф не была ранее замечена в криминальной деятельности, поэтому она не опасна для общества, поэтому залог…
— Подсудимая, — подметил Гуди, — живет в доме на колесах, что может придать делу, я так полагаю, хороший исход. Залог пять тысяч долларов.
Пять тысяч долларов! Перышко пыталась судорожно придумать, где ей достать такие деньги. Фицрой? Нет, забудь. Еще несколько словесных па между девушкой-адвокатом и судьей, заключение под стражу и назначение слушания. Затем прозвучали еще пару непонятных слов, который не входили в ее словарный запас. Наконец, девушка повернулась к ней, протянула карточку и сказала:
— Я поговорю с судьей Хигби.
На карточку говорилось, что она юрист и зовут ее Марджори Доусон. Перышко спросила:
— А это разве не судья?
— Это предъявление обвинения, — объяснила Марджори Доусон. — Судья Хигби будет вести слушание. Я с вами свяжусь, как только поговорю с ним.
— Но… — хотела сказать Перышко, но ее взяли под локоть и увели.
* * *
После обвинения, Перышку пришлось пройти через процедуру суда, которая прошла тихо и спокойно, словно для работников это была рутина, собственно, как и для обвиняемых, но для нее это рутиной не было, и этот процесс сильно пошатнул ее уверенность в себе. Ее никогда не арестовывали, у нее никогда не было разговоров с подозрительными или злыми полицейскими, ей даже штраф никогда не выписывали. Конечно, она участвовала в нескольких не особо криминальных аферах в Неваде, но в большинстве своем в качестве декорации, и она никогда не удостаивалась особо внимания суда. Но мир этих людей здесь предполагал невероятное количество решений относительно виновных и невиновных, плохих и хороших парней, свободы и заключения, и ей это совсем не нравилось.
