— А потом что? — спросил Джон.
Фицрой пожал плечами:
— А потом мать и дочь покинули резервацию.
— И она вернула себе девичью фамилию, как это сказано в письме?
— Маловероятно, — ответил Фицрой. — Она точно не оставила фамилию След скунса, но в телефонном справочнике 70-х годов с телефонами всего запада имени Морда самки Рэдкорн я так и не нашел. — Повернувшись к Энди, он сказал: — Интернет — отличная штука для таких целей, правда? Если есть какой-то список, его обязательно можно найти в интернете, а старые телефонные книги — это просто списки.
Джону было не особо интересно слушать про чудеса интернета, поэтому он перебил его:
— Значит, Морда самки пропала, и вы так и не знаете, какое имя она стала использовать.
— Думаю, она снова вышла замуж, — сказал Фицрой. — А поскольку они покинули резервацию, думаю, что фамилию дочери она тоже сменила. Ребенку тогда было меньше года, поэтому, думаю, она даже и не догадывалась, что у нее когда-то была совсем другая фамилия.
— Вы не знаете, где она находится сейчас, не знаете, как ее зовут, но ей сейчас примерно столько же лет, как и Перышку.
— Да, — подтвердил его догадки Фицрой.
— И, когда это попадет в новости, — продолжил мысль Джон, — все это, казино, все эти деньги перейдут в наследство этой милой девушке…
— Спасибо, Джон.
— Всегда пожалуйста, — ответил он и сказал Фицрою: — И вот, когда это появится в новостях, может объявиться настоящая Перышко и сказать «Эй, так это же я!» и что тогда?
Тут вмешался Ирвин:
— Тогда, чтобы выяснить, кто из них настоящая Перышко, мы потребуем сделать тест ДНК, а единственный известный родственник Перышка — это Джосеф Рэдкорн, и угадайте что потом?
— А как же детские отпечатки? — спросил Энди.
Все казались сбитыми с толку таким вопросом, но Ирвин ответил:
— Ты, наверное, имеешь в виду отпечатки ступней после рождения, для идентификации. В 1970 в очень бедной больнице в резервации такого не делали.
— А что насчет Морды скунса?
— След скунса, — поправил его Ирвин.
— А что насчет него? — спросил Фицрой.
— Что если он объявится и скажет «Вот она, моя девочка!»?
Перышко уже знала ответ.
— И что? Я получу в наследство третью часть казино через маму, а он тут не причем. Максимум я могу предложить ему работу водителем автобуса с парковки до казино.
— А что если он скажет «Это не моя дочка»?
— С чего бы ему так говорить? — удивилась Перышко. — Когда он видел меня в последний раз, мне было всего 10 месяцев.
— А какие-нибудь специальные отметки? Например, родинка в виде клубнички и все такое? — не унимался Энди.
