— Почти угадал. Геологи рядом с нами ходят. Тот же песок, те же горы, то же небо.
— Тогда все мы геологи. Та же земля, то же небо, те же реки и моря.
— Пожалуй, так оно и есть, все мы геологи, все чего-то ищем.
— Жаль, только смену заступил. С таким товарищем, как вы, посидеть бы возле бутылочки. Ну, а за колючей все же побывали?
— А что, угадывается?
— В глазах что-то есть. Да и в змееловы не от хорошей жизни идут. Так или не так?
— Так, парень, так.
— Но знавали и другие деньки, поднимала судьба, верно говорю?
— Пожалуй.
— Вы простите, что расспрашиваю. Могу и помолчать.
— Так ведь и я расспрашиваю. Из такси никуда не тянет? Доволен?
— Такого человека нет, чтобы был доволен. На жизнь хватает, квартиру обставил, цветной телевизор купил. Чего еще? Жена не нудит — нету, нету, давай, давай, — это когда мы красть начинаем. Чего еще?
— Ну, а за колючей все же побывал?
Таксист напрягся:
— Так спросили или тоже по глазам?
— Крап на руках.
— Ведь свел же почти.
— Почти.
— А глаза, по глазам?
— А по глазам — московский таксист. Я думаю, это тоже школа.
— Интересный вы человек. Познакомиться бы! Да что, привезу, кивнем друг другу и — навеки.
— Может, еще встретимся.
— Не исключено. А настроение не совпадает. Человек к человеку не всегда может потянуться. Я почему сегодня такой счастливый? С женой вчера помирился. Цапаемся мы с ней, но любовь еще не прошла. Уверенно говорю, не прошла.
— Дети есть? Сын?
— Дочь. В девятый перешла. Поет — заслушаешься. Боюсь, в актрисы пойдет. Вожу я этих актрис. Как повезу, так о дочери все думаю. Раз, был такой случай, спутнику одной актрисочки молоденькой морду набил. Остановил машину, велел выйти и перекрестил по морде. Знал, что всем рискую, но не сдержался. Мразь мужик. Кого только не приходится возить. Со змеями, конечно, опаснее, но и клиент иной не лучше змеи. Нас, таксистов, и бьют, и убивают. Есть случаи.
— Я пять лет не был в Москве. Гляжу, много перемен, понастроено очень много. Ну, а вот в жизни, с людьми как?
— Вопрос не на одну, на две бутылки тянет. Честно, не знаю, что ответить. Вы серьезно спрашиваете?
— Серьезно.
— Если серьезно, не отвечу. Изругать все нетрудно, мы и ругаем. Жизнь вроде бы становится лучше, а нам все не так. Верно говорю? Но если серьезно, сами разбирайтесь. Для вас — одно, для меня — другое. Вот все же думаю в консерваторию дочь отдать. И ведь отдам, примут. А кто я? Таксист всего-навсего, чаевых дел мастер. И квартиру мне дали, ну, не мне, жене, по ее работе. А кто она, моя жена? Обыкновенная ткачиха на «Трехгорке», и даже без каких-то там рекордов. Вот так. Ну, сидел. Отчасти сам виноват. Вот так вот. А ругать, что ж, ругать мы умеем, все умеем. Да и есть за что. Вам какой дом на Гоголевском?
