Я поднимаю глаза. Передо мной, как бессонница, торчит голова негра. Мне интересно, мне забавно. Ха-ха! Откуда ты свалился?
Я его полюбила. Думаю, что от удивления.
— Хав ду ю ду, — ломаю я язык.
— Я говорю по-русски. Вообще я русский, из Тамбовской области.
— Ты русский? А откуда такая морда? Ну даешь, парень.
— Ага. Нас там много. Половина Тамбовской области — негры.
— Гудишь ты и зубы мне чистишь.
— Тебя Любой звать?
— Ты как это вычислил?
— Люба — любовь. Я всю жизнь тебя искал. И вот видишь...
У него фиолетовые вывороченные негритянские губы.
И, как милостыню на паперти, к нему:
— Поцелуй меня. Тебя как зовут?
— Джон, а дома — Вася.
— Лучше Джо. Мне нравятся всякие крокодилы, пальмы, слоны, бегемоты.
— Нет, я тамбовский.
— Ну ты даешь, парень, ну ты даешь.
Я вам скажу — негритянская любовь зазнобила меня. Нет, ребята, так не бывает. Ну, зачем он мне?
А пустые стаканы на столе от каждого проезжающего поезда — дзинь, дзинь, дзинь.
Нас убили в субботу. Думали, что двоих убили. Нет, троих. Моего ребеночка неродившегося.
Джо приехал на своем «КамАЗе» из Тамбова, как всегда, в субботу. И сразу в кафе, в нашу стекляшку. Я увидела его от двери. Бросилась к нему. Он обнял.
— Не лапай нашу девку, черножопый.
Их было шестеро. Не наших. Как они вышли на нашу стекляшку?
Джо защищался алюминиевой вилкой, которую зажал в кулаке. В тарелке — недоеденные пельмени. Я почему-то помню эти пельмени.
Меня ударили, когда я прикрывала его. Да, уж так получилось.
Да, уж так получилось. Но если бы снова — я все повторила бы опять. Потому что и теперь я люблю Джо из Тамбовской губернии.
Что? Там не живут негры? Какое мне дело — живут, не живут...
Только не могу себе простить одного — крикнула им:
— Его Васей зовут! Он русский, из Тамбовской!
Они засмеялись.
Гудели машины. Я сама видела, как парень-шофер натирал лицо углем. Из Тамбова по дороге ехали машины. Очень много самосвалов. И в каждой сидел негр. На черных лицах горели глаза.
Могила наша недалеко от стекляшки, почти рядом с дорогой. И тамбовская шоферня, да и не только они, притормаживают, гудят. Ребята, спасибо вам!
На желтом холмике — полевые цветы. Мы вместе. Джо-Вася и Люба.
А недавно за стекляшкой начато строительство микрорайона. Даже ночью, при свете фар, работают бульдозеры. Рядом гудит экскаватор, роет котлован. Огни бульдозеров все ближе и ближе к нашей общей могиле.
Я вижу, как по столешнице ползут стаканы к краю. Падают. Но падают неслышно, улетают в бесконечность.
