Из всех великих фигур прошлого, которые я храню в своей памяти и которые являются мне в сновидениях, Катон был самой необычной. Он был совершенно удивительным существом! В те времена ему было не больше тридцати лет, но его лицо было лицом старика. Он был очень нескладный. За волосами не следил. Никогда не улыбался и очень редко мылся. От него исходил очень резкий запах. Религией Катона было накопительство. Хотя сенатор был очень богатым человеком, он никогда не ездил в носилках, а передвигался исключительно пешком, причем очень часто отказывался от башмаков, а иногда и от туники. Катон говорил, что хочет приучить себя не реагировать на мнение окружающих по любому вопросу, не важно, мелкому или серьезному. Клерки в казначействе боялись его как огня. Будущий сенатор служил там, когда был еще совсем молодым человеком, около года, и они рассказывали мне, как Катон требовал от них отчета за любую, даже самую мизерную, истраченную сумму. Даже закончив служить там, он все равно приходил в Сенат с табличками расходов казначейства и внимательнейшим образом изучал их, устроившись на своем вечном месте на последнем ряду и раскачиваясь из стороны в сторону, не обращая внимания на смех и разговоры окружающих.
На следующий день после вестей о смерти Митридата Катон пришел к Цицерону. Консул застонал, когда я сообщил ему, что его ждет Катон. Он знал его по прежним временам и даже выступал на его стороне в суде, когда Катон, подчиняясь одному из своих неожиданных импульсов, решил через суд заставить свою кузину Лепидию жениться на себе. Однако Цицерон велел пригласить посетителя.
— Мы должны немедленно лишить Помпея поста командующего, — объявил Катон, не успев войти. — И приказать ему немедленно вернуться в Рим.
— Доброе утро, Катон. Мне это кажется несколько поспешным, особенно после его последней победы. Ты со мной не согласен?
— Вся проблема именно в этой победе. Помпей должен служить Республике, а мы обращаемся с ним, как с нашим хозяином. Если мы не предпримем меры, то полководец вернется и захватит всю страну. Ты завтра же должен предложить его увольнение.
— Ничего подобного. Помпей — самый успешный римский военачальник со времен Сципиона. Он заслуживает всех тех почестей, которые мы ему оказываем. Ты делаешь ту же ошибку, которую сделал твой прапрапрадед, когда лишил поста Сципиона.
— Что ж, если ты его не остановишь, то это сделаю я.
— Ты?
— Я собираюсь выдвинуть свою кандидатуру на пост трибуна. Хочу, чтобы ты меня поддержал.
