— Он был из Смирны. Очень музыкальный. Забыл, как его звали. Обычно он пел для моих гостей за обедом. Я одолжил его Катилине для обеда сразу после Сатурналий. — Он сделал еще один глоток. — Катилина тебя ненавидит, правда?
— Думаю, что да.
— Я-то буду попроще. А Катилина — нет. Он — Сергий[19] до мозга костей. Не может смириться с фактом, что его обошел на выборах консула простой человек, да к тому же провинциал. — Гибрида скривил губы и покачал головой. — После того как ты выиграл выборы, клянусь, он сошел с ума. В общем, на том обеде он немного потерял контроль над собой и предложил, чтобы мы поклялись священной клятвой, для которой нужна соответствующая жертва, чтобы ее скрепить. Он приказал позвать моего мальчика и велел ему начинать петь. Затем зашел ему за спину, — Гибрида сделал полукруг рукой, — и ба-бах! И все было кончено. По крайней мере, быстро. А что было дальше, я не знаю — уехал.
— Ты хочешь сказать, что Катилина убил мальчика?
— Он размозжил ему череп.
— О боги! Римский сенатор! А кто еще там был?
— А, ну как же… Лонгин, Цетег, Курий — обычная компания.
— Четыре члена Сената — пять, если считать тебя.
— Меня можешь не считать. Мне было действительно плохо, ведь я заплатил тысячи за этого мальчишку.
— И в чем же он заставил вас поклясться, если для этого потребовалась такая мерзость?
— Мы должны были поклясться, что убьем тебя, — весело сказал консул и поднял фляжку. — За твое здоровье!
И он расхохотался. Он смеялся так долго, что разлил вино. Оно текло по его носу и падало на подбородок, оставляя пятна на его тоге. Гибрида безуспешно попытался вытереть его, а потом его движения замедлились, рука упала на колени, и он заснул.
Цицерон впервые услышал о заговоре против него и не знал, как ему реагировать. Была ли это просто пьяная болтовня или же это была серьезная опасность? Когда Гибрида захрапел, Цицерон взглянул на него с презрением и провел остаток путешествия в молчании, сложив на груди руки и задумчиво глядя в окно. Гибрида же проспал всю оставшуюся дорогу до Рима, и спал он так крепко, что, когда мы подъехали к его дому, ликторам пришлось вытащить его из повозки и уложить в вестибюле… Казалось, что его рабы привыкли к тому, что их хозяина доставляли домой в таком виде, и, когда мы уезжали, я увидел, как один из них льет воду на голову Гибриде.
Квинт и Аттик уже ждали нас, когда мы вернулись домой. Цицерон быстро рассказал им, что мы узнали от Гибриды. Квинт потребовал, чтобы эту историю немедленно сделали публичным достоянием, но Цицерон с ним не согласился.
