— Джини, я говорил тебе, это был яогуай.
— Их не бывает! — я была уверена, но все равно проверила в Интернете ночью. — Это демоны из фольклора, и никто в них не верил сотни лет!
— Потому что их никто не видел сотни лет. Их не должно быть на земле. Особенно, этот, — Квентин был недоволен, словно его лично оскорбляло появление того существа. — Я прибыл в этот город, ощутив демоническое присутствие в мире людей впервые за века, — сказал он. — Я знал, что современные люди не готовы разбираться с яогуаем, и я решил найти источник сам. Я не ожидал найти здесь тебя.
Мне многое не нравилось в этом объяснении. Он говорил мир людей так, словно сам был из другого мира. Он плохо определял время. Он говорил со мной так, словно знал лично.
— Значит, ты ходишь за мной по случайному совпадению, — сказала я.
— Да. То есть, нет! — Квентин закрыл глаза и словно искал невидимые нити в воздухе, пытаясь понять, сколько ведет к нужному концу. — Слушай, — сказал он. — Случившееся вчера было невозможным.
Я хотела согласиться, но он вывернул разговор неожиданно.
— Демон-король смятения не должен тут быть, — сказал он, тревожась из-за монстра, как фанатик, веривший в Бигфута, а увидевший жуткого снежного человека. — Я лично избавил мир смертных от него очень давно. И то, что он показался среди живых, означает, что там что-то происходит. Пока мы не поймем, что, нам придется быть вместе.
— В тебе вся проблема, — сказала я. — Ты и твои… демоны, яогуаи, кто угодно. Я не хочу быть частью этого. Если ты снова будешь говорить об этом передо мной или моей семьей, целью моей жизни станет заставить тебя пожалеть об этом.
Я развернулась и пошла по улице, а потом остановилась.
— И хватит меня преследовать! — закричала я на Квентина, плетущегося в паре шагов от меня.
— Ничего не поделать. Мы идем в одно место, веришь ты мне или нет про яогуая.
— О, да ты шутишь.
— Ага, — он скривился, как обреченный. — Я обещал твоей маме, что сегодня приду к вам на ужин.
* * *
Друзья редко приходили ко мне на ужин, потому что мама серьезно воспринимала это событие. Есть за нашим столом для нее было кровавым договором. Если все прошло хорошо, ты свой. Навсегда. И тогда можно спать в шкафу, если хочешь, и она и глазом не моргнет.
Если не смог до конца быть хорошим, если, не дай боже, опозоришься, то этим разожжешь пламя навеки. Квентин понял особенности мамы, и он был прав. Даже апокалипсис не мог помешать этому ужину.
Я ощутила запах еды еще у калитки, насыщенный аромат обещал вкусное. Мама, похоже, была у плиты весь день. Она часто делала мне замечания насчет моего веса, но готовила ужасно много.
