На завтрак я, как обычно, взял только стакан с соком и, посмотрев на подруг, сказал:
— Ну, что сидим? Давай налетай, а то остынет!
Марина подошла к столику, а Катя продолжала сидеть. Я взял ее стакан и сел рядом, подав ей сок. Она не сводила с меня глаз. Взяв стакан, тихо произнесла:
— Как такое возможно? Как могло так получиться?
Я не знал, что ответить. Я и сам не понимал.
День прошел, как в тумане. Нам постоянно что-то объясняли и показывали. Вера заставляла меня ходить на шпильке, постоянно делая замечания, что я неправильно ставлю ногу. Я выполнял ее команды на автопилоте. Весь день я чувствовал на себе взгляд Кати. Уже вечером в комнате Марина прошептала, не желая, чтобы нас кто-нибудь подслушал:
— Я наслышана о твоих подвигах, — сказав, она улыбнулась.
— Все девчонки уже знают.
Я опешил и в сердцах сказал вслух:
— Вот бабы, все узнают.
— А ты кто? — она хихикнула и, показав мне язык, вышла из комнаты.
Я подошел к Кате и, сев на кровать, положил руку ей на плечо. Она повернулась ко мне и спросила сквозь слезы:
— Анджела… — она как-то смутилась, а потом поправилась, — Али… — но, неожиданно, вновь замолчала.
— Я сама запуталась, как меня зовут, — произнес я. — Зови меня, как тебе удобней.
— Что с нами будет? — спросила она.
Чтобы ее успокоить я улыбнулся ей, и произнес:
— Обещаю, что, насколько это возможно, все будет хорошо.
Она, видимо, ничего не поняла. Посмотрев на меня недоумевающим взглядом, она уперлась в стенку. Я не стал ее расспрашивать о произошедших событиях, решил отложить этот разговор на более подходящий момент, а задал только один вопрос:
— Катя, ты знала ее? То есть, себя? То есть, я знала тебя раньше? Бррр…! — но что именно проговорил, я сам не смог понять. Но она, к моему удивлению, все поняла.
— Нет, — ответила она, — я ее первый раз в зеркале увидела.
— Понятно, что совсем ничего не понятно, — я по старой привычке почесал макушку, что вызвало у Кати улыбку.
— Я так никогда не делала, — произнесла она. — Я, вообще, многого не делала из того, что сейчас ты делаешь. Я даже сначала не узнала себя. Наверное, и вообще бы не узнала, если бы ты не произнесла мое имя. Сначала мне показалось, что это… Но после, присмотревшись, подумала, что просто похожая девушка, а когда увидела родинку — не могла поверить.
— Какую родинку? — удивился я.
— Вот.
Она привстала и показала на бедре родимое пятно, а затем подняла мою правую руки и показала еще одну родинку.
— У тебя на левой ноге есть шрам. Когда чулок снимешь, посмотришь. Его уже почти не видать. Это меня собака укусила, когда мне было десять лет. И вот еще, — она взяла мою правую руку, я почувствовал, как у нее мелко задрожали руки, и она показала мне чуть заметные шрамы, — это тоже собака. Да, готовься, у тебя на днях будет конец света.
