— Ты все же приехал, Кэно, — немец заговорил по-английски. — Ты осознаешь, чем рискуешь?
— Тебе-то какое дело до моей шкуры, Вайнер? — хамски ответил Кэно.
— Операция сложная — а я и без того высоко оцениваю свою работу… — начал намекать врач, уводя в сторону глаза.
Кэно уставился на него, как командир на новобранца:
— Не дрейфь, немчик! — приказал он. — Не за харчи пашешь!
— А что с механизмом? — уже серьезно и по-деловому спросил Вайнер.
— Он при нас, — ответил Джарек и показал ему кейс.
— Тогда в госпиталь, — заключил немец, бросив на кресло книгу Фрейда. — Ты готов прямо сегодня вечером лечь на операцию?
— С радостью, — совершенно спокойно ответил Кэно. — У меня не так много времени.
* * *
В частный госпиталь Вайнер привез анархистов на своем белом «Мустанге» восемьдесят пятого года выпуска. Металлический рев его двигателя напомнил Кэно тяжелую музыку мотора мотоцикла «Харлей-Дэвидсон», и он, закрыв глаза, всю дорогу наслаждался эти звериным ревом.
— Деппершмит! — позвал Генрих одного из своих ассистентов. — Все готово к тому, о чем я говорил?
— Конечно, — заверил врача коллега. — Вы сами будете готовить к операции?
— Да, — ответил Вайнер. — Дело непростое.
Он проверил, все ли в порядке с механизмом, после обследовал Кэно.
— Противопоказаний нет, — заключил он. — Сегодня приступим. Джарек!
— Да, — отозвался ожидавший под дверью анархист.
— Ты уже знаешь, что будешь ассистировать мне?
— Конечно. Мы ведь все обговорили.
— Хорошо.
Кира пришла в палату, где главарь ожидал своей участи. Он уже переоделся в белые брюки и майку, выданные в госпитали, на запястье у него была бирка с группой крови и резус-фактором — I(0) Rh — . Эти обозначения оживили старые воспоминания — в свое время шесть лет подряд нашивка «I(0) Rh —» красовалась на его военной форме. Повязку с лица сняли — шрамы на лице, очерчивающие пустую глазницу, были настолько глубоки, что в нескольких местах доходили до костей.
— Ты нервничаешь побольше моего, детка! — обнаружил Кэно, едва Кира переступила порог.
— Еще бы, — подтвердила она и взяла его за руку. — Пообещай мне, что все будет хорошо.
— Это должен обещать хирург, а не я, — ответил Кэно. Эти слова не обрадовали Киру. Она еще никогда не боялась за него так сильно. В палату зашел Генрих. Кира повторила свою просьбу ему.
— Обещаю, — честно ответил врач.
Он сделал лидеру анархистов подготовительный укол. Кэно почувствовал, что его начало сильно клонить в сон, он закрыл глаза, но возникшая вместе с дремотой сухость во рту не давала покоя. Он уже не помнил, как его повезли в операционную, как положили на стол, включили свет.
