Амина кривит губы:
— Она занята. Послала меня принести то, что заказывала тебе с базара.
Она смотрит на меня с подозрением, словно я спрятал что-то под одеждой и отказываюсь отдавать, потом, вздохнув, делает знак следовать за ней.
Я иду позади, с завороженным отвращением глядя, как прыгают и раскачиваются ее огромные ягодицы. Человека она может раздавить, как слон собаку. Здесь очень ценят полных женщин, это роскошь, только бедняк возьмет в жены тощую. Женщины нарочно набирают вес, питаясь зуметой, густой пастой из орехов с маслом и тертых семян тифиды, горькой дыни. Клянусь, от нее толстеют прямо на глазах.
Кажется, что до покоев императрицы мы идем целую вечность, но когда наконец добираемся, мне на ужасное мгновение кажется, что я попал в зачарованное место, в яму, куда Зидана призвала демонов — или это своих женщин она превратила в чудовищ? — ибо лица, обращенные ко мне в мерцающем свете ламп, страшны, искажены и текучи. Потом я вспоминаю, что нынче пятый день недели, который женщины отводят для загадочных обрядов красоты, и что передо мною не джинны, но придворные дамы, облепленные глиной и фруктовой мякотью, а волосы их собраны в липкие кольца и обмазаны хной и маслом.
В воздухе веют ароматы миндаля и мирта; в стенных нишах курятся благовония. Вся комната полна следов женской алхимии: низкие медные столики завалены тарелками с молоком, яйцами и медом; склянками с яркими маслами, гранатовой кожурой и ореховой скорлупой; мисками цветной глины и охапками листьев лавсонии.
Даже под маской из красной глины с потеками хны Зидану не узнать невозможно: ее гагатовая кожа блестит между многими локтями красной ткани, в которую императрица закутана, а на руках и ногах десятки сверкающих золотых браслетов. Вокруг ее бычьей шеи несколько раз обмотана нитка жемчуга, огромные золотые серьги оттягивают мочки ушей к плечам.
— Прости меня, госпожа… — начинаю я.
Она машет рукой на женщин.
— Прочь, все прочь сейчас же! Стыда у вас нет! Прячьтесь!
— Да это всего лишь Нус-Нус, — отвечает кто-то, и остальные хихикают, игриво глядя на меня поверх покрывал, которыми прикрывают снизу замазанные глиной лица. Хлопают ресницами, притворяясь, что заигрывают со мной.
Всего лишь Нус-Нус. Для них я всего лишь Нус-Нус, не больше. Существо, на котором можно оттачивать искусство соблазнения.
— Разве мы не хороши, Нус-Нус? — Лейла миловиднее других, у нее красивые лодыжки и руки, трепещущие как крылья жаворонка.
