Правда, в последнее время кое-что здесь и прибавилось. Это консолидация движения российских немцев в лице их Федеральной НКА — действенной, активной, с небывалым до этого политическим опытом. Это острая демографическая ситуация в России. Это настоятельная необходимость для российского руководства заняться, наконец, и национальной политикой в стране. Это международные требования к России как члену Евросоюза по обеспечению прав национальных меньшинств. Наконец, это конъюнктурные интересы сегодняшнего социал-демократического руководства Германии: по закону об устранении последствий войны нужно принять всех российских немцев, желающих въехать; но этого новому руководству не хочется; остается помочь создать для них в России условия для сохранения их как национальной общности. К тому же в Германии грядут очередные выборы, и новой коалиции требуются результаты и в этой сфере деятельности.
Силы, как видим, и большие, и долговременного действия, и островостребованные. Но, как и раньше, их нужно сначала запустить. Что мешает это сделать? Иначе: что сегодня мешает решению нашей проблемы?
Начнем как всегда с себя.
Российские немцы как народ распылены, раздроблены территориально, разъединены разными условиями удовлетворения их национальных и социальных запросов. Отсюда различие их интересов: широчайший спектр от удовлетворенности жизнью до категоричного "только выезд!". Российские немцы не имеют до сих пор даже общественного самоуправления, тем более собственных представительных органов, представительства в органах власти. Не имеют они и собственных эффективных средств массовой информации, ни денег на оплату чужих СМИ — чтобы громко поставить свой национальный вопрос перед обществом и государством. И не имеют эффективных форм протеста, кроме выезда (силовые методы в их ситуации неприемлемы: они считают Россию своей родиной; а с родиной, как с родителями, силой не борются, от них в крайнем случае просто уходят). Поэтому их надежды только на политическую волю, на разум руководства страны, на задействование интересов страны.
В России, хотя ситуация потихоньку и стабилизируется, власть по-прежнему занята в основном самосохранением; как всегда у нее миллион "более важных" дел; ее чиновники намного дальше от проблем народа, чем бывшие партийные бонзы в СССР; и, как любая "демократически избранная" власть, она тоже не может позволить себе заниматься стратегическими проблемами государства, когда над ней постоянно висит дамоклов меч очередных выборов. Вдобавок она со страхом смотрит на любое проявление национального вопроса, глядя на него только через призму чеченской проблемы.
