Он плюхнулся на скамейку, ворча. Пока он возился со шнурками на деревянной ноге, она прислонилась к пианино.
— Вообще-то, я должна тебя поблагодарить.
Пальцы Тельреда застыли на шнурках, он медленно поднял голову.
— О чем ты?
Она пожала плечами.
— Все просто. Все мы переживаем за Килэй и Каэла, Лисандр совсем раздавлен, и он тут носится со мной, будто я такая хрупкая, что вот-вот рассыплюсь на кусочки, — она нахмурилась. — Приключения его займут… а мы с тобой без него с торговлей справимся.
— Ты мне поможешь? — она кивнула, и он закатил глаза. — Но я тебя никуда с собой не возьму.
— Возьмешь. Я в этом уверена. Потому что, если ты меня оставишь тут с дядей Мартином и этими шумными слугами, — она провела ладонью по клавишам пианино, гремя ими, — я выдерну струны у твоего инструмента. По одной за раз.
Он пронзил ее хмурым взглядом.
Она сладко улыбнулась.
— Хорошо.
— Отлично! О, я так рада, что ты согласился. И Лисандру лучше не знать об этом, — добавила она с опасной улыбкой. — На всякий случай.
Она провела рукой по клавишам пианино и ушла, ударив напоследок по одной из клавиш. Тельред сверлил взглядом дверь, когда она ушла.
Он вскинул руки и пошел, хромая, за ней, бормоча проклятия.
Глава 10
Забытый Судьбой
Чем дальше на север они шли, тем шире были расставлены деревья. Постепенно кустов становилось все меньше, а дубы были все тоньше. Камни прокрывали почти всю землю, большие сосны укоренились между ними. Но, хотя лес отступал, Бейрд не переставал болтать.
— Я так быстро уснул, что не помню, как закрыл глаза! Нет ничего лучше долгого ночного отдыха.
Попрошайка-бард снова держался за рюкзак Каэла и говорил от рассвета до заката. Его слова текли постоянным потоком, и, когда он вдыхал и прерывался, тишина вырывала Каэла из мыслей.
— Странно, но я всегда знаю, что сплю, ведь все становится ярче. Я вижу цвета и формы, улыбающиеся лиц давно утраченных друзей. Ах, надеюсь, смерть не так темна, как жизнь!
Каэл понял, что, если он не может думать так, то стоит присоединиться к разговору.
— Что случилось с вашими друзьями?
— Шепчущая война забрала почти всех, несколько умерло после. Они слишком скоро добрались до конца своих нитей. Судьба создает историю каждого из нас, вы знаете, — он постучал узловатым пальцем по виску. — Она терпеливо трудится, сплетая наши жизни от момента рождения в яркую историю. Наши гобелены продолжаются, пока у нее не кончатся нити. Некоторые жизни обтрепываются по краям. Мне больно говорить, что истории многих моих друзей закончились слишком рано. Что в войне убивает молодежь?
