- Это всегда лишние проблемы, - перебил его ситх. - Мне они ни к чему.
- Это верно, - вздохнув, согласился Трезза. - Я в свое время с этим поспешил. А зря.
- Ты был женат? – удивился забрак.
Фаллиин с тоской усмехнулся:
- Очень давно. А еще я отец, - зачем-то сообщил он, но не стал продолжать, понимая, что Молу вряд ли будет это интересно. - А ты не пытался найти здесь свои корни?
- Нет, - безразлично ответил иридониец.
- И ни разу не задавался вопросом…
Дарт Мол взглянул на него исподлобья:
- Вообще-то, мой учитель был мне за отца. И другого не было нужно.
- Но жизнь тебе дал не он, - заметил Трезза.
- Жизнь сама по себе – еще не ценность, если ты ничего собой не представляешь, - прозвучал ответ ситха, вновь опечаливший его бывшего наставника.
- Ты хоть бы раз вспомнил о родителях, - настоял фаллиин. - Кем бы они ни были, это благодаря ним в первую очередь ты такой, какой есть.
- Без учителя я ничто, - поставил точку в этой беседе Дарт Мол. - Тема закрыта.
Трезза, угрюмо оскалившись, опустил голову. Он мог бы понять такие слова Мола восемь лет назад, но не сейчас.
- Он хорошо тебя выдрессировал, - проговорил фаллиин с горечью.
Ситх насторожился, встретив такое замечание в штыки:
- Это ты к чему?
- Твой учитель дал тебе реально хоть что-то? – попросил его задуматься бывший наставник. - Или не он – Темная Сторона? Пока, я так вижу, Она только отбирает.
- Но Сила освободит меня, - Мол непоколебимо стоял на своем.
- И как она это сделает? – скептически поинтересовался Трезза.
Забрак отвернулся от него:
- Тебе не понять.
- Конечно, - с печальной иронией ответил фаллиин. - Куда уж мне – старому дряхлому ящеру. Что такого в том, что я прожил жизнь, воевал, любил, учил других…
- Я могу сказать тебе, почему меня уважают, - заносчиво проговорил Дарт Мол. - Потому что никто не может обучить так, как ситх. Никто не умеет воевать так, как ситх! И никто не умеет любить так, как ситх! Потому что любовь ситха – она всегда до гроба!
Такая двусмысленная фраза. Было ли это объяснением насчет Килинди, или это было о чем-то другом – Трезза знал, что не спросит его об этом.
Над столом повисла тишина. На эстраде солист группы – долговязый чисс со взъерошенными волосами – начал новую песню. Низким, загробным голосом он чеканил строчки, звучащие как заклятие:
Иридония, ты видишь две луны,
Как забрака сердца два…
Услышав знакомые слова, Дарт Мол встал из-за стола. Тяжелым прыжком оказавшись возле чисса, он положил руку на струны его ксанты.
