— Богом клянусь, — сказал Митчелл Сандерс. — Патруль из шести человек уходит в горы на рядовую прослушку. Суть задания в том, чтобы залечь на неделю в джунглях и следить за перемещениями и переговорами врага. У ребят есть рация, так что, если они услышат что-то подозрительное, вообще что угодно, им полагается вызвать артиллерию или канонерки — короче, что потребуется. В остальном они должны следовать ПДИ, соблюдать полевую дисциплину. Абсолютная тишина. Они только слушают.
Сандерс глянул на меня, чтобы убедиться, что я всё понял. Он играл своим йо-йо, заставляя шарик приплясывать короткими, четкими движеньями запястья. Во мраке трудно было увидеть его лицо.
— Мы говорим про ПДИ. Пост прослушивания, как в инструкциях прописано. Этим шестерым неделю кряду полагалось сидеть тише воды ниже травы. Как будто языки проглотили. Лишь слушать.
— Ну, да, — произнес я.
— Тебе все ясно?
— Ага. Как невидимки.
Сандерс кивнул.
— Вот-вот, — отозвался он, — как невидимки. И что же происходит? Эти ребята, сплошь в камуфляже, даже лица расписаны, заходят в джунгли, устанавливают периметр и ждут. Сидят семь дней и слушают. И их жуть берет, дружище. Это же горы! Ты понятия не имеешь, что такое жуть, пока в горах не побываешь. Вроде как джунгли, только под самыми облаками, и там всегда туман. Как дождь. Правда, никакого дождя нет, кругом всё сырое и расплывчатое, перед тобой сплошь марево, и ни черта не видно, член свой не разглядишь, чтобы подрочить. Точно у тебя вообще нет тела. Самая настоящая жуть. И вообще ты растворяешься в тумане, вроде как туман тебя забирает или засасывает. А еще эти звуки, дружище. Туман вроде как звуки глушить должен, но там их эхо бесконечно разносит. Слышишь то, чего никому не пожелаешь.
Сандерс на секунду замолк, просто играл йо-йо, потом мне улыбнулся.
— И через пару дней парни начинают слышать какую-то тихую, дурацкую мелодию, причудливое эхо и все такое. Как радио или типа того. Но это не радио, ведь эта причудливая музыка узкоглазых идет прямо из скал. Вроде как далекая, но совсем близкая. Они стараются не обращать внимания. Но им же полагается слушать, да? И они слушают. И каждый вечер слышат этот долбаный концерт узкоглазых. Всякие там цимбалы да дудки. Я вот про что, это же джунгли… Ну как такое может быть реально? Но оно есть, будто горы превратились в «Радио, мать его, Ханой»! Естественно, они начинают дергаться. Один парень затыкает себе уши жвачкой «Джуси фрут». Другой практически слетает с катушек. Но проблема в том, что доложить о музыке они не могут. Не могут же они включить рацию и сообщить на базу: «Эй! Ребята, нам нужна артиллерийская поддержка. Нам тут надо вынести идиотский оркестр узкоглазых». Не могут они этого. Им не поверят. Ни за что не поверят. Поэтому они лежат в тумане и держат рты на замке. А еще хуже становится, видишь ли, от того, что бедолаги не в состоянии пар выпустить. Не могут отшутиться. Не могут даже поговорить друг с другом иначе как шепотом, все ведь должно быть шито-крыто, а от того их совсем пробирает. Они только и делают, что слушают…
