И снова мне показалось, что я сказал именно то, чего она ждала.
— Ну, ты ведь будешь писать мне? Правда? Ты найдешь время, чтобы написать мне?
— Конечно. Я буду писать.
— И почаще, не отделывайся одним жалким письмом в неделю.
Я кивнул, наблюдая, как продолжается в ней процесс трансформации, как возвращается кровь к ее губам и щекам, как все больше охватывает ее какая-то веселость, хотя она и пытается сдержаться.
— И я, как обычно, должен писать до востребования? — поинтересовался я.
— Нет, нет. Пиши в адрес моих родственников. я дам его тебе перед твоим уходом.
Я пробыл у Элен еще около часа и, уходя» чувствовал горечь какой-то утраты и пустоту и то, что я сразу состарился за этот день. Как бы между прочим, мимоходом, Элен дала мне понять, что сегодня я не должен прикасаться к ней, поскольку она не совсем здорова.
Только вернувшись домой, я вспомнил, что она так и не дала мне свой адрес в Бужи.
Я тоже почему-то забыл сказать ей, что через месяц уеду. И тем не менее эта забывчивость доставила мне необъяснимое удовлетворение.
Я провел беспокойную ночь.
На следующий день я поднялся на рассвете, выждал некоторое время и позвонил Джи Джи, попросив отпустить меня на утро.
— Хочу отвезти на вездеходе одного знакомого в Либревиль, — объяснил я.
— Пожалуйста, Стив. Постарайтесь только избегать неприятностей. Говорят, вчера на дороге обстреляли машину.
— На этот раз я поеду вместе с колонной машин.
— В таком случае, все в порядке. Надеюсь, вы сумеете вернуться часам к двум?
— Я вернусь к двенадцати.
— Вот и хорошо. Это меня вполне устраивает. Мы договорились с Латуром встретиться в половине третьего, и мне потребуется ваша помощь. Дело в том, что я основательно забыл французский язык. Кстати, вам придется выступать в роли ведающего кадрами. Так будет солиднее. Значит, вы уверены, что вернетесь к двум?
— Безусловно.
— Превосходно… Да, Стив, чуть не упустил: как пострадавший?
— Неплохо. Мэрфи утверждает, что через неделю он сможет приступить к работе.
— Замечательно, прямо-таки замечательно. Ну что же, пока! Будьте умненьким!
На этот раз я ехал к Элен в более приподнятом настроении, чему способствовало принятое мной решение. Это вовсе не доказывает мою слабость, твердил я себе. Вчера вечером я зашел слишком далеко в своей решимости казаться непреклонным и сегодня просто обязан проявить некоторое внимание, загладить излишнюю сухость.
Стояло чудесное утро. Теперь я понял, какими благодатными оказались прошедшие дожди. В прозрачном воздухе все вокруг выглядело особенно красивым. Казалось, за каждым деревом установлена сильная лампа, и в ее свете зелень излучает сияние, воздух напоен ароматом цветущих апельсиновых деревьев. Под лучами солнца Эль-Милия на склоне холма будто высечена из белого камня. В небе над городом парят аисты. Сотни птиц медленно кружатся на разной высоте, и самые верхние похожи на хлопья золы, носящиеся в воздухе над лесным пожаром. В арабском квартале города над каждым домом высится гнездо аиста. Поднимаясь на холм и любуясь прекрасными видами, которые открывались на каждом повороте, я мысленно прикидывал, сумею ли выкроить время, чтобы приехать сюда с мольбертом и красками.
