В трудные минуты очень поддерживало то, что в заповеднике он не один. Научные исследования здесь вели четверо молодых зоологов. Все они были ровесниками, и трое из них хорошо знали друг друга еще со времени совместной работы в кюбзе.
Товарищи Капланова работали в таких же тяжелых условиях. Однако им было, пожалуй, все-таки легче хотя бы потому, что они работали на сравнительно небольшом расстоянии друг от друга и могли чаще встречаться.
Юрий Салмин, рослый, физически очень сильный, с ясными лучистыми глазами, один из близких друзей Капланова, и Валентин Шамыкин, худощавый, низкого роста, подвижный молодой человек, вели исследования в юго-восточной части заповедника, в районе реки Сицы: Салмин — в ее верховьях, Шамыкин — в среднем течении. Изучая фауну млекопитающих Сихотэ-Алиня, они свои наблюдения чаще всего проводили на так называемых стационарных участках, а время от времени, вместе или поодиночке, выбирались за перевал и в другие более отдаленные места заповедника.
Энтомолог Константин Грунин, высокий, худой, с короткими черными усиками, не имел своей «вотчины», а «пребывал» при одном из товарищей, по его словам, «на положении бедного родственника». Среди своих друзей он был, пожалуй, самым увлекающимся человеком. За мухами и оводами, которых он изучал (а они представляют бич всего живого в тайге), Грунин мог идти хоть на край света. Неприхотливый и вечно чем-то захваченный, он чувствовал себя как дома в любом месте, где его заставала непогода или ночь: в развалившейся промысловой избушке или просто под корнем дерева, вывернутого бурей.
Капланов по пути за перевал, делая изрядный крюк, иногда заезжал к своим друзьям. Он гостил то у Салмина, который жил в таежной избушке на Красивом Месте, — так называлась лесная поляна в верховьях Сицы — то у Шамыкина около ключа Поднебесного.
Порой они собирались все вместе там или здесь, и тогда наступали самые лучшие часы в их таежной жизни.
Изредка к ним приезжал директор заповедника Абрамов, который был вдвое старше каждого из них, но своей жизнерадостностью и общительностью, пожалуй, ничем не отличался от молодых. Однако все знали, что, хотя Константин Георгиевич любил пошутить и посмеяться когда нужно, он умел быть строгим и требовательным.
Это был человек, с детства хорошо знавший уссурийскую тайгу. Охотовед по образованию, он и сам вел научную работу. К его советам они всегда прислушивались с вниманием.
Абрамов дружил с профессором Мантейфелем, дядей Петей, и рассказывал о своих встречах с известным ученым.
