Голубые сороки оставались здесь и на зиму. А теперь весной он не раз с любопытством наблюдал, как птицы садились на сохатого или изюбра и выклевывали у него на спине линяющую шерсть. Животные при этом были совершенно спокойны.
И хотя голубые сороки здесь самые обычные птицы, Капланов долго не мог привыкнуть к их удивительной окраске.
Долины покрывались зеленой дымкой — на деревьях распускались листья. Началась тяга вальдшнепов.
Чтобы обеспечить себя продовольствием, Капланов взял разрешение на отстрел медведя. Но медведи с весны ушли в дальние кедрачи.
На свежий медвежий след он напал, поднявшись на одну из сопок. Зверь недавно валялся в луже, которая разлилась на тропе. Вокруг стоял запах мокрой шерсти.
Через несколько минут Капланов увидел его. Медведь залез на кедр за оставшимися там с осени шишками.
Убил он его без труда. Но тушу зверя пришлось долго скатывать по склону сопки. Когда добрался до подножия, уже завечерело. Ночевал у костра, жарил медвежий шашлык.
Так началась таежная жизнь на Кеме. Порой он чувствовал себя словно Робинзон на необитаемом острове. Однако к этому его уже подготовили годы, проведенные на Демьянке.
Пришлось заняться и хозяйственными вопросами. В мае он распахал около избушки участок, посадил картошку, а для Самолета посеял овес. Надо было подумать и о жилье. Возвращаясь из походов, он не имел даже места, где можно было бы отдохнуть и поработать за столом. Чаще всего он кочевал по тайге, ночуя в старых промысловых избушках или в палатке, а то и просто под открытым небом. Но через полтора года вместо ветхой избушки, куда охотно забирались только змеи, в Ясной Поляне стоял, наконец, небольшой домик — построить его Капланову помогли лесники.
Постепенно он убеждался, что место это для исследований по биологии уссурийского лося выбрано неудачно. На зиму лоси уходили за перевал, летом растекались по тайге, уходили в самые отдаленные районы. Это создавало особые трудности в работе на Кеме.
Он часто задумывался над тем, что природу этого края надо изучать в комплексе, в единстве всех явлений. Оберегать и изучать не только отдельные особи и виды животных и растений, но и сами процессы жизни, которые протекают без вмешательства человека. Понять их, раскрыть между ними причинную связь — было совсем не простым и не легким делом. Иногда казалось, что у него не хватает научной подготовки. Однако Капланова выручала способность терпеливо вести тщательные, кропотливые наблюдения, его исключительное трудолюбие, а порой еще интуиция, догадка, которая затем получала свое подтверждение и развитие в установленных им фактах. У него были упорство и тот огонек, без которых не может вести свою работу ни один серьезный исследователь.
