Повесть о таежном следопыте | страница 17

Он несколько раз останавливался, прислушивался и втягивал в себя воздух. Человека близко не было — страх перед ним исчезал. Наступившая ночь придавала смелости.

Наконец тигр решился. Потоптавшись на месте, он после некоторого колебания пошел в обратную сторону.

С каждым шагом навстречу человеку зверь все больше раздражался. Свежая рана, появление врага среди скал, выстрелы, назойливое преследование, которому он сейчас подвергался, — все это снова и снова приводило его в ярость.

Теперь он уже не уступит ему дороги. Наученный опытом, он нападет прежде, чем тот успеет выстрелить.

На этот раз тигр не почуял, а услышал скрип быстро приближающихся лыж. Он невольно попятился и сразу скачками скрылся в прибрежном буреломе.

Светила луна. Человек подходил, держа в руках ружье. Тигр весь напрягся, ожидая момента, когда тот сделает опасное движение, чтобы выбросить огонь и гром. Сейчас зверь был в себе уверен — он мог обрушиться на врага в любую секунду.

Однако это ожидание выстрела, которого так и не произошло, затянуло время, и человек сумел пройти мимо. В ноздри зверю ударил ненавистный запах, сразу напомнивший о силе врага. Не сводя горящих глаз с человека, тигр пропустил его, уже не решаясь нападать.

Когда тот скрылся за поворотом реки, тигр осторожно вышел из своего прикрытия. Он сделал несколько шагов по льду вслед своему врагу, но потом остановился и, вдруг остро ощутив пробудившийся голод, повернул опять в сторону Больших скал, где надеялся найти добычу.

Ветер, как обычно ночью, стихал. Угрюмо вздымались над рекой скалистые утесы, охранявшие обиталище огромных полосатых кошек — властелинов глухой тайги.

По утрам между сопок залегали туманы. Шаньдуйский голец, омываемый ими, возвышался своей обнаженной вершиной, словно остров в океане. Показывалось солнце — туманы приходили в движение. Они курились, и. вскоре над тайгой повисали лишь их обрывки, запутавшиеся в остроконечных елях и пихтах.

Начали осыпаться листья березы и клена, пожелтела лиственница. Инея еще не было, но ночи стали холодными.

Голец с верховий ключа еще не спускался, но симу, израненную и нередко мертвую, уже приносило сюда течением.

Вдоль берегов появились медвежьи тропы. Медведи пытались выловить обессиленных рыб, хватая их на перекатах или зацепляя лапой с берега.

Подбирали они из воды и мертвую симу. Наловив рыбы, медведи иногда прятали ее недалеко от берега, заваливая сверху колодником. Теперь они могли питаться гниющей рыбой до самого снега.