Битый час я бродил по дому, сыграл сам с собой партию в бильярд, съел еще пару булочек на кухне, потом вернулся наверх и прошел через спальню сестры к тяжелой раздвижной двери в углу. Стукнул и, не ожидая ответа, вошел в комнату, некогда называвшуюся «горячечной» — видимо, потому, что бывший хозяин отлеживался здесь, когда хворал. Теперь здесь была рабочая комната Мэдди. Но ее не было ни у одного из двух компьютеров, ни у факса и копировальной машины. Пренебрегши всей этой сверхсовершенной машинерией, она лежала на хилой викторианской кушетке.
— Привет, — сказал я. — Уже второй час.
Она подняла руку с красного покрывала, останавливая меня, и я притих — понял, чем она занята. Транс. Она там. Самогипноз — без сомнения, ее лучшее и самое надежное убежище. Я смотрел на нее — грудь размеренно поднимается и опускается, но вот она задвигалась и через несколько секунд повернула ко мне голову.
— Как ты спал? — спросила она.
— Русские говорят — как убитый.
— А как иначе… Ретроспекции изматывают. Это всё переходы во времени — они просто сжигают.
— Ты сейчас была там?
Мэдди оттолкнулась от кушетки, села, приподняла руками ноги и опустила на пол.
— Угу. Оживила несколько старых воспоминаний… знаешь, снова видеть краски, гулять… Не подумай, что я брюзжу, но это на деле помогает не чувствовать себя запертой внутри себя самой.
Я понимал это и высоко ценил, но интересно-то мне было одно: какие старые воспоминания она решила оживить? Что-нибудь связанное с ее ночной вспышкой?
— Пойдем наверх и вернемся к работе? — легко спросила она.
— Давай.
— Я слышу, ты не особо рвешься туда.
Мистика какая-то. Я смотрел на нее и думал: ничего не понимаю. Она же — нормальный человек, почему она начисто выбросила из головы прошлую ночь и притворяется, что я ничего не видел и не слышал?
— Мэдди, что с тобой было ночью?
— Алекс, пожалуйста, я едва сумела расслабиться. Что, необходимо в это сейчас вдаваться?
— Но…
— Я же тебе сказала, это дела моего брокера, — фыркнула она.
Ладно, подумал я. Если она хочет играть так, я просто обязан выудить из нее правду. Подошел к ней, помог пересесть в каталку. На этот раз она с удивительной готовностью приняла помощь. Я спросил:
— Ты думаешь, это сработает и мы действительно узнаем, кто убил Тони?
— Уверена. Говорят, что мы используем мозг только на десять процентов, но я знаю, что гипноз позволяет использовать больше. Может быть, всего на два процента. Может быть, на двадцать. Кто знает, но я очень в это верю и убеждена, что ты узнаешь правду.
